А потом одна её рука начинает медленно ползти вверх по моему бедру. Всё выше и выше, пока не достигает своей цели, самой, бляха-муха, вершины моей личной Гималаи. Её пальцы, тонкие и чувствительные, находят сквозь ткань платья тот самый маленький, но такой важный бугорок. «О, НЕТ, БЛЯТЬ, ТАМ ЖЕ ЩЕТИНА!!!» — успевает панически крикнуть мой мозг. Но её это, похоже, не смущает. Она начинает легко, нежно поглаживать, тереть, и…
И ЭТО, БЛЯТЬ, ХОРОШО! Очень, сука, хорошо!!!! Мои мозги отключаются. Все мысли о борще, Маричке, русне и бесконечности испаряются. Есть только это движение. Лёгкое, дразнящее.
НО ЭТО ЕЩЁ НЕ ВСЁ. Я слышу, как другая её рука, так же, как это только что делала я, подносится к её рту. Я слышу этот знакомый, мокрый звук — «ПЛЮХ». И чувствую, как два её пальца, прохладные и влажные, уверенно и безошибочно, находят МОЙ портал.
«БЛЯХА-МУХА, ОНА ЖЕ ТОЛЬКО ЧТО САМА КОНЧАЛА!!! У НЕЁ ЧТО, ЯДЕРНЫЙ РЕАКТОР ВМЕСТО ЛИБИДО?!»
Пальцы входят в меня. На этот раз — почти без боли. Я расслаблена. Разогрета. Я… готова. Первая её рука продолжает свою магическую работу спереди, а вторая начинает медленный, ритмичный танец внутри меня сзади. И мой мир, который до этого был просто чёрным и тихим, вдруг взрывается тысячами цветных, несуществующих искр. Это какой-то, блять, стереозвук для извращенцев! Двойное проникновение на минималках!
Я лежу, откинув голову назад, и из моей груди вырывается стон. Но это уже не стон боли или притворства. Это честный, искренний стон человека, который неожиданно для себя понял, что чёрная дыра — это не так уж и плохо, если в ней есть кто-то, кто знает, куда и как надо тыкать. Моё тело выгибается дугой, и я забываю, как меня зовут. Я не Роксолана. Я не Маричка. Я — просто совокупность нервных окончаний, которая летит сквозь космос на ракете, построенной из оргазма, под аккомпанемент стихов Леси Украинки и с привкусом воображаемого борща на губах. И в этот самый момент… мне абсолютно, курва, похер, есть ли выход из этой чёрной дыры. Главное, чтобы у неё не устали пальцы.
Две точки. Две точки моего тела вдруг становятся центром Вселенной. Точнее, центром нашей чёрной, бляха-муха, дыры. Пальцы Ариандры спереди ускоряются, переходя от нежного поглаживания к уверенному, настойчивому натиранию моего ёжика, словно она пытается добыть огонь трением. А пальцы сзади… они словно нашли какую-то секретную кнопку. Глубоко внутри. Кнопку с надписью «НЕ ТРОГАТЬ, А ТО ПИЗДЕЦ!». И она, курва, на неё нажала.
И оно пиздец!
Первым сдался мой многострадальный портал. Моя маленькая личная чёрная дыра. Он сжался вокруг её пальцев с такой силой, что мне показалось, я могу перекусить ими металлический трос! Горячая волна разлилась от самой жопы и вверх по позвоночнику, как расплавленная лава. «БЛЯЯЯЯЯЯТЬ!!!!!» — это не я кричу, это мой позвоночник, моя срака, каждая моя клетка вопит беззвучно в эту темноту. Мышцы начинают сокращаться в диком, неконтролируемом ритме, как бешеные. Это не оргазм, это, сука, какой-то анальный припадок!!!
Но это только начало! Пока мой задний мост пытался коллапсировать в самого себя, эта волна докатилась до переднего. И там… ТАМ БЫЛО ЕЩЁ ЛУЧШЕ! Её пальцы, словно опытный диджей, выкрутили тумблер на максимум, и мой клитор, мой маленький отважный ёжик, взорвался! Взорвался не искрами, не фейерверком, а, блять, атомной бомбой!!! Мир (то есть чернота) перед моими закрытыми глазами вспыхнул белым, потом зелёным, потом фиолетовым. Я перестала чувствовать её пальцы, её голову на своих бёдрах, я перестала чувствовать собственное тело!
Моя срака бьётся в конвульсиях, а моя пизда пытается её превзойти! Это как соревнование двух эпилептиков, кто кого перетрясёт! Моё тело выгибается, как у девочки из фильма «Экзорцист», меня трясёт так, что я, кажется, генерирую достаточно энергии, чтобы осветить небольшой город! Если бы только было куда эту энергию передать!
Из моего рта вырывается звук, который трудно назвать человеческим. Это что-то среднее между сиреной воздушной тревоги, криком свиньи, которую режут, и счастливым мурлыканьем очень большого кота. «А-А-А-Х-Х-Р-Р-Р-ГИ-И-И-И-И-ИИИИ!!!!!»
Тряска постепенно стихает, оставляя меня лежать распластанной, бессильной, дрожащей массой, которая еле-еле дышит. Она убирает руки. Я чувствую себя, как выжатый лимон. Как пустая бутылка. Как анимешник после двадцатичасового марафона «Наруто».
Ариандра тихо смеётся. Мягко, удовлетворённо.
— Эх, Маричка… — говорит она своим медовым, теперь уже слегка хриплым голосом. — Ты такая… такая страстная. Даже здесь, в сингулярности, из тебя энергия прёт, как из ядерного реактора.
Я делаю глубокий, дрожащий вдох. На ответ сил почти нет, но надо держать марку. Марку безумной пророчицы-извращенки.
— Это… — еле выдавливаю я из себя, — это не страсть, киска. Это… это связь. С космосом.
— Связь? — переспрашивает она, поглаживая моё бедро.
— Да. Когда два портала… передний и задний… открываются одновременно… они создают… кротовину. Между измерениями. Моё тело — это просто проводник. Оно пропустило через себя энергию миллиардов звёзд. И выбросило… сюда. Поэтому меня так трясло. Это… это был побочный эффект космической телепортации души. Смертное тело не всегда выдерживает такое напряжение. Но оно… очищает.
Она заворожённо молчит, переваривая мою очередную гениальную порцию научно-эзотерической чуши.
— Космическая телепортация души… — шепчет она. — Как же это… красиво. Ты почувствовала звёзды?
— Я, блять, сама на миг стала сверхновой звездой, — хрипло отвечаю я. — Теперь ты понимаешь, почему мне так нужен борщ? Надо восстановить материальную оболочку. Иначе я просто растворюсь в этой чёрной дыре и стану чистым духом. А кто же тогда будет вводить в тебя перламутровое мыло? Подумай об этом.
Оргазмический шторм прошёл, оставив после себя приятную, расслабленную пустоту и запах воображаемого борща в воздухе. Мы снова пошли. В очередной раз. Бесцельно, без надежды, просто переставляя ноги в этой бесконечной, сука, черноте. Я уже настолько привыкла к этому состоянию, что мне казалось, я так родилась — блуждая в темноте за руку со слепой нимфоманкой. Это стало моей новой нормой.
И вдруг… Что-то изменилось.
Я первой это почувствовала. Лёгкое, еле уловимое движение воздуха. И запах. Незнакомый запах. Запах влажной земли, мокрых листьев и… и ещё чего-то. Озона. Как после грозы.
Ариандра тоже остановилась, подняла голову.
— Ты слышишь? — прошептала она.
Я ничего не слышала. Но я чувствовала.
И тогда я увидела. Не свет. Нет. Я увидела серый прямоугольник. Он появился впереди, в темноте, словно кто-то прорезал в чёрном бархате дыру. Он становился всё больше, ярче…
— Это выход… — еле вымолвила я, не веря собственным глазам.
Мы кинулись туда. Не шли, а бежали, спотыкаясь, держась одна за другую, как две спасённые с тонущего корабля. И мы вывалились…
…на крышу.
Под ногами был шершавый, потрескавшийся рубероид. Над головой — бездонное, тёмно-серое, затянутое облаками небо. Ни солнца, ни луны. Просто серая, размытая пелена.
Я смотрела вокруг, и моё сердце колотилось, как бешеное. Это была крыша многоэтажки. Нашего дома. Но… но город… он был не таким. Все здания, которые я видела вокруг, были старыми, заброшенными. Окна выбиты, стены потемнели от времени. А между ними, сквозь асфальт, пробивались огромные, дикие деревья. Плющ, похожий на зелёные вены, оплёл целые здания. Это был город, который природа начала забирать назад. Тихо, беззвучно. Ни машин. Ни людей. Ни огней. Только серое небо и шелест листьев.
— Маричка, где мы? — её голос дрожал, она крепко держала мою руку, потому что для неё ничего не изменилось — была темнота, и есть темнота.
А я не знала, что ответить. Моя теория о чёрной дыре, о конце света, о другом измерении — всё это сейчас казалось детским лепетом. Потому что передо мной была… Она.
Она стояла у края крыши, спиной к нам, и смотрела на мёртвый город. Высокая. Обнажённая. Её кожа была белой, как молоко, а длинные, зелёные, как мох, волосы спадали до самых пят. Но это была не просто голая девка. Вся её спина, руки, ноги… были покрыты блестящими, хромированными имплантами. Механические сухожилия переплетались с живыми мышцами. Вместо лопаток у неё были сложные, сегментированные крылья, как у металлической стрекозы. Из её головы тянулись тонкие, похожие на антенны, провода.
Она медленно обернулась. Её лицо было прекрасным, но холодным, как у фарфоровой куклы. А глаза… её глаза светились мягким, зелёным светом из-под металлических век.
Она оглядела нас — меня, растрёпанную, в помятом, запятнанном платье, и Ариандру, что испуганно прижималась ко мне. Оглядела долгим, оценивающим взглядом. Потом её губы, тонкие и бледные, скривились в едва заметной, ироничной улыбке.
И она сказала. Спокойным, мелодичным голосом с еле слышным металлическим отзвуком.
— А хули вы ждали?
«Хули мы ждали?» — эти слова до сих пор звенят у меня в голове.
Кибермавка. Блять. Это единственное, что может описать ту тварь. Красивая, смертоносная и, похоже, с охуенным чувством юмора. Я стояла, как вкопанная, держа за руку дрожащую Ариандру, и мой мозг, который уже пережил за эту ночь больше, чем за всё моё никчёмное существование, отказывался работать.
То есть мы не в чёрной дыре? И не в другом измерении? А в будущем? Или в альтернативной реальности, где после войны мир превратился в это? В тихий, зелёный постапокалипсис, в котором гуляют киборги-нимфы? А наш коридор… тот бесконечный коридор… что это, в чёрта, было? Портал? Тест? Глюк в матрице?
