— О боже, — возбужденно выдохнула Пенни, и я увидел, как она сглотнула.
— Давай, попробуй, — предложил я. — Ты знаешь чего хочешь.
— Я… я сделаю это для тебя, — сказала Пенни, учащенно дыша. — Только для тебя, ладно? Только сейчас. Но больше ни для кого. И я не собираюсь делать это в одиночку и просто ждать, пока кто-нибудь появится. Ни в коем случае. Я не так уж тебе доверяю, и кроме того…
— Хорошо, хорошо, — согласился я. — Шаг за шагом, ладно? Просто попробуй прямо сейчас.
Пенни сняла туфли. На ней были джинсы и свободная футболка, и она оставила их, когда легла на кровать. Сидя в центре, она вытянула левую ногу и потянулась к кандалам, прикрепленным к столбу с той стороны. Я оставил цепочку на максимальной длине, чтобы ей без труда удалось схватить металлическую манжету и застегнуть ее на лодыжке. Она не закрыла его так плотно, как могла бы, но он был достаточно тугим, чтобы удержать ее, и я услышал, как она резко перевела дыхание от этого ощущения.
Ей пришлось широко раздвинуть ноги, чтобы закрепить другую манжету, и даже с цепями на всю длину я видел, что это было максимально широко, но она это сделала. Когда она закончила, ее дыхание участилось. Ее лицо покраснело. Она посмотрела на меня.
— Пока все хорошо, — одобрительно сказал я ей. — Теперь ложись и достань до наручников. Медленно она опустилась на спину и вытянула руки над головой.
— Хорошо, — прокомментировал я. — В самый раз. Теперь надень их.
Она колебалась всего секунду, а затем немного повозилась, но ей потребовалась всего пара попыток, прежде чем она смогла правой рукой застегнуть одну из наручников на левом запястье. Она сладко застонала, сделав это. Даже используя левую руку, другой браслет застегнулся также легко. Я убедился, что она защелкнула их достаточно плотно, а затем подошел к изножью кровати и немного поправил ножные цепи, так, чтобы ее тело было растянуто настолько туго, насколько это возможно, без какой-либо слабины, но на самом деле не причиняло ей слишком много боли. Затем я отступил и посмотрел на нее.
Она выглядела фантастически сексуально, растянутая таким образом, даже будучи одетой, с широко разведенными ногами и напряженными руками, туго натягивающими футболку на ее вздымающейся груди. Они были слегка приплюснуты ее положением, но я мог видеть очертания сосков, четко видных на ткани. Теперь она тяжело дышала и издавала тихие стоны, и на ее лицо было интересно посмотреть.
— Тебе это нравится, да, Пенни? — спросил я. — Приятно иметь возможность сделать это с собой, не так ли?
— О боже, Донни..., — задыхаясь, прошептала она. — О боже... о боже...
— А теперь подумай о том, что ты будешь такой, когда я приведу сюда своих друзей, чтобы они увидели тебя, — предложил ей я.
— О нет! — она дико замотала головой. — Нет! Я не могу. Ни за что, не могу! О, Иисусе...
— Конечно, можешь, — возразил я. — Ты только что это сделала. А как насчет завтра?
Она выглядела ошеломленной.
— Ты сумасшедший, — простонала она. — Как я могу... даже если я... что, если ты не придешь? Я бы...
— Я приду, — пообещал я. — Можем поспорить. Я и еще трое или четверо парней.
Она снова застонала.
— Просто оставь входную дверь незапертой, — сказал я. — Или еще лучше, оставь ключ от дома под ковриком. Так мы сможем войти и найти тебя такой. Беспомощной и ждущей.
— Нееет..., — выдохнула она. — Нееет...
— Только голой, конечно, — сказал я. Ее глаза стали еще шире.
— О боже, Донни... Ради бога...
Ее тело, даже максимально растянутое, теперь извивалось, бедра слегка извивались.
— О боже, Донни... сделай это со мной... Возьми меня, Донни... пожалуйста...
— Я не могу этого сделать, Пенни, — вздохнул я. — Мне придется разрезать с тебя одежду. Или отпустить тебя, и я не думаю, что ты хочешь, чтобы я сделал это прямо сейчас, не так ли?
Стоя у края кровати, я наклонился и провел рукой по ее грудям, двигаясь от одной к другой. Я чувствовал твердость ее сосков. Я продолжал играть с ними, пока она не начала стонать. Затем я скользнул рукой вниз по ее животу и поместил ее между ее ног. Ее бедра выгнулись от кровати так далеко, как только могли, все ее тело напряглось, когда они это сделали. Я мог чувствовать влажность ее промежности прямо через ее джинсы. Я гладил ее там, и вскоре она задыхалась и умоляла меня взять ее, но я просто продолжал тереть ее промежность, пока она не кончила с рваным криком, ее вытянутое тело извивалось сильнее, чем когда-либо. К тому времени я был почти таким же горячим, как она, и мне очень хотелось забраться на кровать и засунуть свой член ей в глотку, но я решил этого не делать.
— Увидимся завтра, — сказал я ей, пока она стонала после своего оргазма. — Ты будешь голой, как я и сказал, так что мои друзья и я сможем трахнуть тебя таким образом без проблем. Разве это не будет чем-то особенным?
— Донни... Я не могу..., — захныкала Пенни. — Я не могу... сделать этого. Я просто не могу.
—Ну, подумай об этом, Пенни, — велел я ей. — Просто подумай, как это будет. Представь это в уме. Я приведу своих друзей завтра, около трех часов, и я уверен, что мы найдем этот ключ под ковриком.
— Ты не найдешь, — слабо сказала она, когда я начал отпирать наручники, а затем ножные кандалы. — Говорю тебе, Донни. И я не пущу тебя. Пока ты не будешь один.
— Ладно, — сказал я. — Посмотрим.
Когда она освободилась, я оставил наручники и кандалы там, где они были. — Помни, три часа, — сказал я. И я ушел.
* * *
Оттуда я пошел домой, и как только вошел в дверь, услышал громкие стоны наверху. Я знал, что это моя сестра, и подумал, что она играет с собой или, скорее всего, причиняет себе вред, чтобы быстрее кончить, чертова маленькая мазохистка. Я все еще был возбужден после сеанса с Пенни и был более чем готов помочь Салли, выебав ее так грубо, как это возможно. Я быстро поднялся наверх, но когда я подошел к распахнутой двери комнаты Салли, я остановился, замерев. Я не мог поверить в то, что увидел. Салли была голой. Она лежала поперек на кровати на животе, ее запястья были привязаны веревкой к перекладинам кровати, ее ноги были широко расставлены и привязаны к перекладинам с другой стороны. Ее трахали в задницу. Жестко. Но все это не было большим сюрпризом. Сюрпризом был тот, кто трахал ее. Это был мой отец. Он увидел меня почти сразу, как только я появилась в дверях, и он замер и уставился на меня. Его лицо стало красным, а затем медленно приняло выражение вопиющего неповиновения. Его член все еще был в заднице Салли, и когда он перестал двигаться, она подняла глаза и тоже увидела меня.
— Вот, черт, — произнесла Салли и снова опустила голову.
— Убирайся отсюда к черту, Дон, — воскликнул отец.
— Что... что ты делаешь дома в это время дня? — спросил я. Я был так сбит с толку, что у меня закружилась голова, и я не знал, что, черт возьми, я говорю.
— Не твое дело, — сказал отец. Затем он добавил: — Твоя сестра — шлюха. Ты это знал?
— Да, — кивнул я. — Я знал это. Но я не знал, что ты это знаешь.
— Кажется, все это знали, кроме меня, — пожаловался мне отец. — И, может быть, ее мать тое пока не знает. Я слышал намеки, но не верил. Теперь я верю. Я пришел домой и нашел ее… Господи, я не мог… она была…
Он выглядел так, словно собирался заплакать, а потом снова начал пристально смотреть. Он поднял руку и сильно ударил ею по заднице дочери. Салли ахнула от удовольствия. — Ты шлюха! — закричал он и снова начал трахать ее.
— Господи, пап, — хмыкнул я.
— Заткнись, — сказал он. — И убирайся отсюда. Скажешь хоть слово про это своей матери, и я тебя убью.
— Не буду говорить, — успокоил я его. — Я имею в виду, черт возьми, я никогда не рассказывал никому из вас о ней все это время, не так ли? Но теперь, когда я здесь, вы не возражаете, если я присоединюсь?
Он уставился на меня. — Каких чертовых детей я вырастил? — воскликнул смущенно он. — Какого черта. Присоединяйся. Шлюха есть шлюха, верно?
Я подошел к кровати, к лицу Салли. Голова ее свешивалась вниз. Я взял ее за волосы и потянул их вверх одной рукой, а другой расстегнул ширинку. Мой член был твердым, и я засунул его ей в рот, а она застонала и опустила его до самого корня. Потом я трахал ее горло, пока мой отец трахал ее задницу.
— Я просто хотел хорошенько ее выпороть, — сказал мой отец. — Это то, что я собирался сделать.
— На самом деле ей бы этого хотелось, — пояснил я ему. — Ты все еще можешь это сделать, но если ты думаешь, что будешь ее наказывать, то ошибаешься. Как раз наоборот.
— Я не мог остановить себя, — оправдывался он. — Мне пришлось… Господи…
— Почему ты сейчас дома? —спросил я его еще раз.
Он ответил не сразу. Он просто долбил Салли в задницу. Потом он сказал: — Меня уволили.
Я сильно удивился. — Уволили? Тебя?
— Да. Уволили. Просто так. Восемнадцать лет. Выкинули. Выгнали. Сокращают, говорят. Чертовы ублюдки. Пока, спасибо ни за что, пошли вы на хуй. Потом я прихожу домой и нахожу свою дочь… Господи. Господи! Ты грязная шлюха.
Он действительно плакал сейчас. Он вылез из нее, отступил назад и потянулся к своим штанам, которые свернулись у него на лодыжках. Он вытащил из них ремень, затем высоко поднял его и опустил на спину Салли со всей силой. Салли закричала вокруг моего члена. Отец поднял ремень и снова шлепнул ее. Я быстро вытащил свой член из ее рта, боясь, что она может его откусить. Она продолжала кричать и стонать, а мой отец продолжал бить ее ремнем, безжалостно хлестая по ее спине и заднице, пока не запыхался и обессилел. Потом он уселся на пол прямо там где стоял, тяжело дыша и одновременно плача.
