Как только она увидела нас, она начала испугано стонать и издавать хныкающие звуки. Ларс открыл дверь клетки и велел ей выйти, но она отказалась. Ему пришлось тащить ее оттуда за волосы, и она выползла на четвереньках. Боже, как было жарко видеть, как она снова так ползает. Брику это так понравилось, что он велел ей какое-то время просто ползать по кругу по комнате, изображая из себя сучку, которой она, собственно, и была. Диану трясло, но она замерла на какое-то мгновение, пока Ларс не дал ей пинка под зад и не сказал, что, если она не сделает все, что мы ей сказали, то он отрежет ей ее блядские соски. Так что она медленно ползала на четвереньках по комнате, громко плача, ее грудь покачивалась под ней, мышцы на бедрах и ягодицах соблазнительно напрягались, ее длинные темные волосы свисали и волочились по полу. Мой член торчал и чувствовал себя так, будто я мог бы разбить им камни. Мы с Бриком разделись, наблюдая за ней, и он был таким же твердым, как и я.
Наконец я не мог больше ждать и велел ей подползти ко мне. Все еще плача, все еще дрожа, она сделала это. Когда она присела передо мной на корточках, я сказал: — Хорошо, Диана. Соси мой член.
Она посмотрела на меня, и я чуть не разрядился, увидев выражение ее лица. — Пожалуйста…, — она всхлипнула. — Пожалуйста…
Ларс наблюдал за нами с другого конца комнаты, а теперь подошел к нам, держа в руке небольшой секатор. Диана посмотрела на него и вскрикнула от ужаса, ее лицо стало совершенно белым. Затем она повернулась ко мне и насадила рот на мой твердый член, вобрав его примерно наполовину. Она держала его так несколько мгновений, как будто не знала, что с ним делать. Она тяжело дышала через нос и все еще судорожно всхлипывала.
— Что за фигня, Диана, — пожурил я ее. — Соси красиво и медленно.
Я издал стон наслаждения, когда ее красивая головка начала двигаться вперед и назад. Я не мог поверить, что Диана Алински действительно сосала мой член. Несмотря на то, что я уже трахал ее во влагалище, это было что-то другое.
— Охренительно, — выдохнул я. — Диана Алински, долбанная красивая сучка, самая горячая девчонка в школе, сосет мой член. Обнаженная, стоящая на коленях. Опупенно! Не останавливайся, Диана. Возьми его полностью. Дай мне почувствовать твой язык. О да. О, черт, да.
Она отсасывала у меня и не переставала рыдать, а когда я кончил, я приказал ей проглотить все это, и она сделала все, что могла. Задыхаясь и давясь, она почти все проглотила, и когда я закончил, я сказал ей, чтобы она вылизала мой член дочиста. Она снова поперхнулась, но сделала это.
Затем Брику захотелось повторить мой трах, и он это сделал, только грубее, схватив ее за волосы и дергая за них ее головой взад и вперед, снова и снова вгоняя свой член ей в горло. Он почти задушил ее таким образом, а она попеременно задыхалась и пыталась кричать вокруг его члена, пока он толкал ее все сильнее и сильнее. Но когда он кончал, он вытащил член и обляпал своей спермой все ее зажмурившееся лицо, смеясь и задыхаясь одновременно.
Когда он отпустил ее волосы, она упала на пол и свернулась клубком, вздымаясь, рыдая и пытаясь отдышаться между рыданиями. Брик плюнул на нее.
— Парни, вы закончили? — спросил нас Ларс.
— Конечно нет! — сказал Брик. — Мы только начинаем. Верно, приятель?
— Да, — подтвердил я.
В тот момент я чувствовал себя довольно истощенным, но знал, что не потребуется много времени, чтобы снова привести меня в порядок и подготовиться. Не с этой когда-то гордой и надменной, а теперь деградировавшей, но все еще великолепной девушкой, полностью находящейся в моей власти. Я наклонился над ней и положил руку ей на грудь. Диана вскрикнула и попыталась отстраниться, но ей некуда было деться. Я запустил другую руку в ее волосы и повернул ее лицо к себе.
— Я хочу снова тебя трахнуть, Диана, — сказал я ей. — Я хочу трахать твое сладкое сексуальное тело, пока у тебя сперма из ушей не польется. Я хочу трахать твою пизду, и я хочу трахать твою задницу, и я хочу трахать все, что у тебя есть.
Диана застонала. Все еще держа ее за волосы, я наклонился и поцеловал ее открытый дрожащий рот. Я засунул туда свой язык, ощупывая, облизывая и пробуя на вкус, наслаждаясь ее стонами и рыданиями.
— Брик тоже так сделает, — продолжил я, когда перестал ее целовать. — И Ларс, конечно, если он захочет. Он все еще может отрезать тебе соски, ты помнишь? Кроме того у него есть и другие вещи, которые он любит делать с девушками. Он показывал тебе свою горелку? О боже, мне бы хотелось увидеть, как он использует ее на тебе, Диана, какое это было бы зрелище!
Конечно же мой член снова стал твердым.
— Пожалуйста…, — Диана поперхнулась. На ее лицо было интересно смотреть. Глаза ее были широко раскрыты и испуганы, и в них текли слезы, рот искривился от ужаса, а струйки спермы Брика прилипли ко лбу и стекали по щекам. Для меня, как ни странно, она выглядела красивее, чем когда-либо. — Пожалуйста…, — она снова задохнулась. — Не надо... пожалуйста... хватит... пожалуйста...
— Дай мне, — попросил Брик. Я поднял глаза и увидел, что он разговаривает со мной. Он вытащил ремень из своих брошенных штанов и держал его за пряжку. — Черт возьми, я хочу выпороть эту грязную пизду.
— НЕТ! — Диана вскрикнула.
Я отодвинулся от нее, чтобы освободить ему пространство, и он поднял руку и опустил ремень нанеся удар через ее переднюю часть тела. Раздавшийся щелчок заставил мой член сжаться. Диана закричала и перекатилась на четвереньки, пытаясь уползти, но я протянул руку и схватил ее за лодыжки, и она безуспешно царапала пол, крича и умоляя, пока Брик снова и снова хлестал ее по спине ремнем.
— Переверни ее, — выдохнул он тогда. — Я хочу добраться до ее чертовых сисек. Диана закричала громче. Я попытался перевернуть ее за лодыжки, но она сопротивлялась мне, ее тело металось из стороны в сторону, все еще пытаясь сбежать. В этот момент Ларс подошел, чтобы помочь. Он схватил ее за запястья и повалил на пол, и мы вместе перевернули ее на спину. Я держала ее за лодыжки, а он сжимал ее руки. Она боролась и визжала, но была беспомощна, и из-за ее извиваний ее груди эротически покачивались на ее распростертом теле дразня нас розовыми столбиками сосков.
И Брик начал их бить. Он был безжалостен, изо всех сил шлепая ремнем эти сочные упругие холмики и не останавливался до тех пор, пока его рука не устала слишком сильно, чтобы продолжать. К тому времени Диана охрипла, и звуки, которые она издавала, были не похожи ни на что, что я когда-либо слышал. Когда он остановился, ее сиськи были ярко-красными, покрытыми следами от ремня и даже немного кровоточащими, а борьба настолько утомила ее, что она была слишком слаба, чтобы продолжать сражаться.
Я тогда ее снова трахнул. Я просто залез на нее сверху, раздвинул ей ноги и взял ее. Мне было так же жарко, как и в первый раз, когда я это сделал, и это было фантастически, невероятно здорово, но это было не то же самое. Потому что теперь не было ни борьбы, ни сопротивления. О, я знал, что ей было чертовски больно, и что она ненавидела каждое мгновение, но она была побеждена, унижена и растерта в грязь; и все это, вместе с ее хриплыми стонами, ее рыданиями и ее очевидным ужасом, добавляло мне удовольствия и подталкивало меня к невероятной кульминации.
После того, как я закончил, Брик тоже взял ее, а затем и Ларс перевернул ее и трахнул в задницу. Затем он сказал, что хочет еще немного поработать над ней, а я спросил, планирует ли он применить к ней газовую горелку, и он ответил, что прибережет это до следующего раза. Теперь он хотел показать маленькой еврейке, кто она. Он привязал ее к стулу так же, как в первый раз, когда мы увидели ее там, за исключением того, что в этот раз он привязал ее лодыжки к боковым перекладинам, так что ее промежность была распахнута. Затем он достал коробку с длинными булавками.
Он начал с ее сосков. И, как оказалось, Диана все-таки не совсем потеряла голос. А если так и было, то каким-то образом она нашла его снова. Я никогда не слышал таких криков. Она умоляла его остановиться, в промежутках между криками, в те моменты, когда Ларс не втыкал булавки в ее тело и она достаточно приходила в себя, чтобы произнести слова. Но больше всего она кричала. Ларс несколько раз проткнул каждый из ее сосков, а затем перешел к маленьким розовым кружочкам, окружающим их. Он продолжал говорить ей, что она всего лишь маленькая еврейка, а евреи вынуждены страдать. И когда он начал протыкать булавки в ее половые губы, он спросил ее, не согласна ли она с ним.
— Ты маленькая еврейская пизда, не так ли, сука? — сказал он и воткнул булавку в одну из ее половых губ. Хорошо, что стул оказался довольно крепким, иначе она бы опрокинула его, отчаянно извиваясь. — Я задал тебе вопрос, — сказал Ларс сквозь ее крики и уколол ее другую половую губу. Диана выкрикнула что-то похожее на «да». — Скажи это четко, — велел ей Ларс, втыкая булавку глубже. Диана сначала не могла произнести ни слова. Ларс протолкнул булавку. Он подождал, пока ее возобновившийся крик немного утихнет, затем взял еще одну булавку. Диана сказала ему, что она маленькая еврейская пизда. Она провыла это. Ларс посоветовал ей сказать это еще раз, и она так и сделала. Она чуть не захлебнулась от криков и рыданий, но сумела произнести это. Ларс воткнул новую булавку в плоть прямо над ее киской, рядом с клитором. — Ты всего лишь чертова какашка, — сказал Ларс. — Скажи нам это. Диана пыталась сказать ему, но было трудно разобрать, что она говорит. — Я не слышу тебя, какашка, — сказал Ларс и вставил булавку до упора. Диана завыла, как животное. Она отчаянно пыталась выкрикнуть это, но ей потребовалось несколько попыток, прежде чем мы смогли ее понять. Ларс продолжал протыкать ее половые губы, время от времени останавливаясь, чтобы еще больше мучить ее, перебирая уже вставленные булавки.
