На заводе нас провели в кабинет директора. За дверью стояла секретарша средних лет, которая проверила нашу встречу на своем компьютере, а затем сказала, что мистер Керстеттер попросил ее уточнить, о чем именно мы хотели с ним поговорить. Мама сказала ей, что это личное дело. Администратор сказал немного раздраженно, что мистер Керстеттер занятой человек, и что если бы мы могли просто...
— Секс, — сказала мама.
Администратор выглядела ошеломленной. — Извините?
— Секс, — повторила мама. — Скажи ему, что речь идет о сексе. Это должно его заинтересовать, тебе не кажется?
— Я…, — промямлила секретарша. Затем она сглотнула. — Минуточку, пожалуйста, — слабо выдавила она, затем встала и пошла в кабинет. Через несколько мгновений она вернулась. — Сюда, пожалуйста, — пригласила нас она и придержала дверь, пока мы проходили внутрь.
Это был довольно большой кабинет, и Керстеттер сидел за большим деревянным столом. Когда мы вошли, он встал и снял очки в металлической оправе. На вид ему было около пятидесяти, он крупный, но не очень толстый, с редеющими волосами и тщательно подстриженными темными усами.
— Добрый день, — официальным тоном поприветствовал нас Керстеттер. — Пожалуйста, сядьте.
У одной стены стоял диван, а вокруг было разбросано несколько стульев. Я подвел Салли к дивану и сел рядом с ней. Моя мать села на стул напротив его стола, а отец сел справа от нее, неподалеку. Керстеттер тоже сел.
— Теперь, сказал он. — Вы мистер и миссис… э-э…
— Джулиан, — сказала моя мать. — Я Дорис Джулиан, а это мой муж Фрэнк. Это наши дети, наш сын Дональд и наша дочь Салли.
— Да, — сказал Керстеттер. Он выглядел немного озадаченным. — И что я могу сделать для вас?
— Я думаю, мы можем что-то сделать друг для друга, — ответила ма.
Керстеттер моргнул:
— Я не понимаю.
Моя мать вздохнула:
— Мой муж Фрэнк, — начала она, снова указывая на моего отца, — до недавнего времени был сотрудником этой компании. Он проработал здесь восемнадцать лет. Он трудолюбивый, он хорошо справлялся со своей работой, его всегда хвалили люди, под которыми он работал, его любили коллеги по работе. Восемнадцать лет без проблем. А две недели назад его просто так уволили.
— Кхм, — откашлялся Керстеттер. — Ну. Да, к сожалению, в последнее время мы претерпели небольшое сокращение из-за спада экономики и других факторов. Боюсь, нам пришлось потерять ряд ценных сотрудников. Это неудачная ситуация, но я боюсь, что я ничего не могу...
— Да можете, — прервала его мама. — Вы можете нанять его обратно.
Керстеттер поежился. — Ну, мне бы хотелось, миссис… э-э… Джулиан, но боюсь, это не…
— Вам нравится моя дочь? — перебила его мама.
Керстеттер снова моргнул. — Что?
— Моя дочь Салли, — сказала мама, указывая на диван. — Вам не кажется, что она привлекательна? Она очень молодая и сочная, не так ли? И она очень... отзывчива. Не правда ли, Салли?
— Иди на хуй, мама, — выдавила Салли как бы сердито.
— У нее красочный способ самовыражения, — сказала моя мама. — И ей нравится притворяться, что она иногда не хочет делать то, что от нее требуется. Но поверьте мне, это не так. Она сделает все, что вы пожелаете, и я уверен, что она вам понравится. Вы так не думаете?
Керстеттер теперь смотрел. — Позволь мне это понять, — медленно сказал он. — Вы предлагаете мне свою дочь для… для сексуальных целей… при условии, что я снова найму вашего мужа?
— Назовите это деловым соглашением, — предложила мама. — Вы должны признать, что это неплохая сделка. Просто посмотрите на нее.
Она встала со стула и подошла к дивану. — Встань, Салли, чтобы мужчина мог взглянуть на тебя как следует.
Я мог видеть, как грудь Салли поднимается и опускается. Я знал, что простое связывание ее рук с самого начала возбуждало ее, а пребывание в такой ситуации усиливало ее возбуждение. — О боже, — простонала она. — Ты собираешься заставить меня трахать этого старого ублюдка, не так ли? Свою собственную дочку! Ты собираешься заставить меня сосать его член и делать всякие грязные вещи…
Моя мать несильно ударила ее. — Заткнись, девочка, и встань! — приказала она. Салли медленно поднялась на ноги. Я потянул куртку так, что она соскользнула с ее плеч, и Керстеттер увидел, что она связана. Он затаил дыхание.
— Веревки на самом деле не нужны, — объяснила мама. — Девушке это нравится. Но это приятно, тебе не кажется? Ты можешь держать ее в таком состоянии, пока наслаждаешься ею, если хочешь. Посмотри, как это заставляет ее грудь выпирать. У нее чудесная грудь, хочешь увидеть их? Она положила руки на блузку Салли и начала расстегивать пуговицы.
— Остановитесь! — резко сказал Керстеттер. Она остановилась, удивлённо глядя на него.
— Вы не можете быть серьезной, — сказал тогда Керстеттер. — Вы действительно думаете, что я... Даже если я... Девушка такого возраста? Да ведь у меня есть дочери старше ее. Я не педофил, мадам. Девушка слишком молода.
— Ну ладно, она же не ребенок, — сказала моя мать. — Ей уже восемнадцать. И она довольно зрелая для своего возраста, вы можете это видеть. И вряд ли она невинна.
— Неважно, — сказал Керстеттер. — Я не смог бы воспользоваться столь молодой особой, даже если бы мне этого захотелось, что совсем не так.
Он сделал паузу. Затем, спустя мгновение, он добавил: — А вот вы, с другой стороны, прекрасная женщина.
Моя мать уставилась на него.
— Действительно, — продолжил он. — Если бы в этой ситуации предлагались именно вы, а не ваша дочь, мы, возможно, смогли бы прийти к… удовлетворительному соглашению.
Мой отец тоже смотрел и собирался что-то сказать, но мама внезапно рассмеялась. — Теперь это ты несерьёзен, — сказала она директору. — Или сошел с ума. Я? Мне сорок три года, ради бога!
— А мне пятьдесят семь, — сказал Керстеттер. — Вы гораздо ближе к моему возрасту, чем ваша дочь, а также к моему вкусу. И я уверен, вы знаете, что вы все еще довольно привлекательная женщина.
Моя мама была моей матерью, и я никогда даже не думал о ней в каком-либо сексуальном смысле или даже как о особенно красивой внешности. Но, глядя на нее сейчас, в свете того, что сказал Керстеттер, я мог объективно увидеть, что он был прав. Она все еще была в хорошей форме; ее тело было довольно стройным, грудь невелика, но под платьем имела красивую округлую форму, и, насколько я мог видеть, ее ноги все еще были довольно стройными. В ее волосах до плеч кое-где проглядывала лишь крошечная седина, но они все еще были по большей части темными, а лицо все еще было гладким, и да, подумал я с удивлением, довольно симпатичным.
Моя мать снова посмотрела на него, но отец нахмурился и поднялся со стула. — Эй, остановись! — сказал он сердито. — Какого черта ты думаешь, что делаешь? Моя жена здесь не участвует. Если ты думаешь, что сможешь…
— Подожди, — сказала мама. Он остановился и уставился на нее.
— Вы действительно серьезно? — спросила она Керстеттера.
— Да, очень, — кивнул Керстеттер.
— Нет! — крикнул мой отец.
— Ты вернешь Фрэнку работу, — сказала мама. — Навсегда. Если я позволю тебе завладеть мной. Только один раз.
— Да, я согласен на это, — согласился Керстеттер.
— Дорис, нет! — крикнул мой отец. — Я не позволю тебе сделать это! Черт возьми, ты не можешь…
— Замолчи, Фрэнк, — повернулась к нему мама. — Ты хочешь вернуть себе работу или нет? Это лучший выбор, потому что я не собираюсь идти в богадельню или чем там люди занимаются в наши дни. А теперь почему бы тебе не взять детей и не пойти на приятную прогулку или что-нибудь в этом роде, а потом я встречу тебя у машины. Мой отец снова начал протестовать, и она подошла к нему и положила руку на его руку. — Это будет только один раз, Фрэнк, — сказала она мягче. — И это ничего не будет значить. А потом ты снова будешь работать, и все будет хорошо.
— Проклятье! — пробормотал батя.
— Иди, — велела ему мама.
Мой отец просто уставился на нее в течении долгого времени. Керстеттер просто сидел и смотрел на них, как на спектакль. Я тоже на них смотрел. Я не мог поверить в происходящее.
— Нет, — сказал наконец мой отец. Его голос звучал странно. — Нет, я никуда не пойду, Дорис. Если ты собираешься продать свое тело, ты можешь сделать это на моих глазах. Ты думаешь, что сможешь это сделать, Дорис? Трахнуть его, пока я наблюдаю за тобой?
Моя мать выглядела бледной. — Я могу, если придется, Фрэнк, — медленно сказала она после паузы. — Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?
— Чего я хочу? Думаю, тебе плевать на то, чего я хочу!
Его лицо исказилось, и на мгновение я не был уверен, собирается ли он ударить ее или разрыдаться. Он не сделал ни того, ни другого. Он снова сел в кресло, как бы заявляя этим, что останется тут. — Я никуда не пойду, — сказал он снова.
Моя мать посмотрела на Керстеттера, как будто желая узнать его реакцию. Он на мгновение посмотрел на нее. — Меня устраивает, — пожал он плечами. — Я не против того, чтобы вы сделали это на глазах у вашего мужа, если он не вмешивается.
