Взгляд моей матери переместился на нас с Салли. — Вы двое выходите к машине, — сказала она. Ее голос немного подрагивал. — Мы придем...
— Нет, — снова вмешался отец.
Она повернулась, чтобы посмотреть на него.
— Нет, — повторил он. — Пусть они тоже смотрят. Пусть видят, что их мать — шлюха. Какая тебе разница? Шлюхам все равно, кто их видит. Пусть смотрят.
— Будь ты проклят, Фрэнк, — выдохнула мама. — Я делаю это и для них. Для них и для тебя.
— И для себя, — усмехнулся батя.
— И для себя. Да.
Она стояла так еще минуту. Никто не двинулся с места.
— Хорошо, — сказала она наконец, ее голос был настолько тихим, что казался почти шепотом. — Смотрите.
Она повернулась к Керстеттеру. — Ты хочешь, чтобы я разделась? — спросила она его.
— Да, пожалуйста, — кивнул Керстеттер. — Было бы здорово.
Так она и сделала. Она не стягивала его как какая-нибудь стриптизерша, или что-то в этом роде, но и не торопилась. Она сделала это так, как будто находилась в своей спальне. Она расстегнула перед платья, сняла верхнюю часть с плеч, затем сдвинула его вниз и вышагнула из него. У нее была нижняя юбка, и ее она тоже опустила. Она держала голову высоко и смотрела прямо перед собой, потянулась назад, чтобы расстегнуть бюстгальтер, а затем стянула его. Затем она выскользнула из обуви и стянула трусики. Она вышагнула из них и оказалась обнаженной.
Часть меня хотела перестать смотреть на нее, но я не мог. Ее тело было совсем неплохим. Ее груди оказались несколько больше, чем я ожидал, и без бюстгальтера они лишь немного провисали, но не сильно. Соски у нее были большие и имели красноватый оттенок. Ее темные лобковые волосы образовывали аккуратный треугольник, хотя я не думал, что они были выбриты или что-то в этом роде. Попа у нее была пухлая, но ноги были действительно хороши, вплоть до самого верха.
— Очень мило, — одобрительно произнес Керстеттер, скользя взглядом по ней. — Действительно очень мило.
Затем он встал и начал в свою очередь снимать с себя одежду. Его тело было волосатым и крепким на вид. Его член был полувставшим, но выглядел таким же твердым, как и всё остальное..
Когда он полностью разделся, то вышел из-за стола и подошел к моей матери. Остановившись перед ней, он протянул обе руки и положил их ей на грудь. Она едва ощутимо вздрогнула от первого прикосновения, но затем замерла. Она продолжала смотреть перед собой, но чуть в сторону, избегая его взгляда, а пока его руки двигались по ее груди, описывая маленькие круги, а пальцы теребили соски. Я мог видеть, как его член становится тверже.
— Надеюсь, ты будешь… сотрудничать, Дорис, — поощрил ее Керстеттер. — В духе нашей сделки я ожидаю, что ты будешь чем-то большим, чем просто пассивным куском мяса для траха, грубо говоря. Ты это понимаешь, да?
Тогда моя мать посмотрела на него. — Я понимаю, — произнесла она тихо.
Он продолжал ласкать ее грудь. — Ты сказала, что твоя дочь сделает все, что я пожелаю, — сказал он. — Полагаю, это касается и тебя.
— Что бы это ни стоило, — ответила мама.
— Хорошо. Встань на колени, пожалуйста.
Мой отец издал что-то вроде рычания. Он крепко сжимал подлокотники своего кресла, но не двигался. Моя мать выждала одну долгую секунду, а затем опустилась на колени. Керстеттер сделал шаг вперед, его теперь уже почти полностью возбужденный член коснулся ее лица. Моя мама открыла рот и втянула его.
Это было действительно странное ощущение, смотреть, как моя мать сосет член. Половину меня это отталкивало, другую половину, несмотря ни на что, взволновало, и в целом весь я был очарован зрелищем. Она делала это медленно, поглощая его почти целиком с каждой фрикцией. Он запустил руки ей в волосы, но не принуждал ее; он позволил ей продолжать в своем собственном темпе. Она не делала ничего особенного, просто всасывала и отпускала его, но ему это явно нравилось. Казалось, он обладал большой выносливостью, и это продолжалось какое-то время. Я не мог не заметить, что мой собственный член тоже отвердел.
Затем мой отец внезапно встал. Сначала я подумал, что он попытается остановить происходящее, но вместо этого он удивил меня, подойдя к дивану, на котором сидели мы с Салли. Прежде чем я успел понять, что он задумал, он схватил Салли за волосы, потянул ее к краю дивана и перегнул через подлокотник. Салли вскрикнула.
— Заткнись, шлюха, — прохрипел мой отец. Одной рукой он расстегнул молнию, а другой задрал ее юбку, а затем начал трахать ее в задницу. Салли закричала. — Заткни эту сучку, — приказал мне отец. Я сделал это наилучшим образом, каким только мог. Я передвинулся на диване, пока моя промежность не оказалась под ее лицом, расстегнул ширинку и потянул ее голову вниз, заглушая ее крики своим теперь стоячим членом.
Керстеттер смотрел на нас. — Настоящая семья, — хрипло сказал он. — Не останавливайся, Дорис.
Моя мать на мгновение переставшая его сосать, возобновила ласки.
— Грязная шлюшка, — задыхаясь, проговорил мой отец, накачивая задницу Салли. Ее руки, конечно, все еще были связаны, и она стонала вокруг моего члена, но не сопротивлялась. — Грязная чертова шлюха-дочка, хуесосущая сука, грязная шлюха-пизда…
Я не знал, разговаривал ли он с Салли или с моей матерью, и, вероятно, он тоже не знал.
Керстеттер теперь тяжело дышал, и я ожидал, что он кончит в рот моей матери, но он этого не сделал. Он отстранился от нее, помог ей встать, а затем повел ее к своему столу. Он попросил ее сесть на передний край стула лицом к нему. Затем он сел перед ней, раздвинул ей ноги и наклонился, чтобы просунуть рот между ними.
Моя мать резко вздохнула, когда он начал лизать и сосать ее киску. Конечно, я не мог видеть, что делает его рот, но через минуту маму разобрало. Она откинулась назад, опираясь на руки, и даже шире раздвинула ноги. Вскоре я услышал, как она тяжело дышит. Руки Керстеттера лежали на ее бедрах, двигаясь вверх и вниз, время от времени из его горла вырывались легкие звуки, пока он продолжал ее лизать. Моя мать начала тихо постанывать. Я услышал, как мой отец выругался, и он еще сильнее ударил Салли в задницу, прижав ее голову вниз и заставив ее почти задохнуться на моем члене. Я боялся, что она задохнется или откусит меня до чертиков, поэтому я отодвинулся от нее, мой пульсирующий член стоял, как деревянный столб.
Стоны моей матери стали громче. Ее глаза теперь были закрыты, голова откинута назад. То, как она откинулась на руки, заставило ее груди выпячиваться, двигаясь вверх и вниз от ее тяжелого дыхания. У них была действительно красивая форма. Я знала, что сосал их, когда был маленький, и теперь мне хотелось вспомнить, как это чувствовалось. Было бы здорово пососать эти сиськи сейчас. Я не мог поверить, что подумал об этом. Я не мог поверить, что встал и приближаюсь к столу, чтобы лучше рассмотреть происходящее.
Моя мать теперь немного изогнулась, ее нижняя часть тела слегка приподнялась над столом и прижалась промежностью к лицу Керстеттера. На моих глазах она опустила руки под себя и легла на спину. Стол был достаточно большим, чтобы выдержать ее, хотя ее голова наполовину свисала с другого конца. Теперь она двигалась взад и вперед, ее рот издавал прерывистые стоны. Я подошел ближе. Ее глаза открылись, и она увидела меня, стоящего над ней. Мой твердый член был близко к ее лицу.
Ее глаза расширились. — Нет, Дональд, — хрипло выдохнула она. — Нет, нет.
Господи, я был так разочарован. Я не мог не задаться вопросом, чтобы она сделала, если бы я просто засунул свой член ей в рот. Или, что было бы, если бы я положил руки на ее грудь. Я хотел ее. Но она была моей матерью, а я ничего не делал. Я просто стоял там.
Казалось, она была готова кончить, но в этот момент Керстеттер оторвал голову от ее промежности и встал. Его лицо было мокрым и очень красным, и он тяжело дышал. — Я должен тебя трахнуть прямо сейчас! — прохрипел он, и именно это он и сделал. Его член все еще был твердым, и он подошел к ней и ввел его в нее одним сильным толчком. Она вскрикнула, и ее тело снова выгнулось к нему, когда он начал входить и выходить из ее киски. Ее ноги обвились вокруг него, притягивая его, а ее крики и вздохи становились все громче и интенсивнее, достигая крещендо…
А затем Керстеттер громко взревел, полностью вошел в нее и обильно кончил, его тело дернулось, когда он выстрелил в нее своей спермой. При этом моя мать аж застонала от разочарования. Закончив, он вылез из нее и быстро потянулся за своей одеждой.
— Иисус!
Это все, что он сказал.
Моя мать стонала и извивалась на столе. — О Боже! — она задыхалась. — О боже, не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся!
Но Керстеттер уже одевался.
— Шлюха! — сказал мой отец, все еще пердоля задницу моей сестры. Салли повизгивала от боли и удовольствия.
Моя мать корчилась и почти плакала от разочарования. Ее ноги все еще были открыты.
— Фрэнк! — позвала она папу. — Фрэнк, ты мне нужен. Иди сюда, Фрэнк. Пожаааалуйста!
Но в этот момент мой отец хрипло вскрикнул, вырвал свой пенис из задницы Салли, и выстрелил спермой. — Пошла ты! — крикнул он, как будто торжествуя, когда его сперма заляпала спину моей сестры и даже ее волосы.
Моя мать вскрикнула от отчаяния и неудовлетворения. Ее голова повернулась, и теперь ее глаза остановились на мне. Они были дикими и рассеянными, но она меня увидела. Меня и мой пульсирующий член. — Дональд…, — она выдохнула. — Дональд… Донни…
