— Привет, Шэрон, — сказал я, чувствуя себя немного глупо. — Ты ведь Шэрон, да?
Она ничего не сказала. Она просто продолжала смотреть на меня.
Что-то в ее молчании, в ее странном отсутствии эмоций поразило меня. Это заставило меня чувствовать себя неловко и немного глупо, и это раздражало. Я решил, что выбью ее из этого состояния.
— Ты красивая девушка, Шэрон, — сказал я. — И сексуальная. Очень жаль, что тебе придется умереть. Знаешь, они заказали мне убить тебя.
— Я знаю, — сказала Шэрон. И это все.
Я уставился на нее. — Господи, ты очень крутая, — сказал я. — Или может ты спятившая? Я говорю тебе, что ты скоро умрешь.
— Я знаю, — отрешенно сказала она снова.
— Ну, Господи, тебе все равно?
— Конечно, нет, — сказала она. — Но я ничего не могу с этим поделать. Ты убьешь меня, что бы я ни сказала. Я знаю это. Если бы я могла остановить тебя, я бы это сделала, но я не могу.
— Иисус, — сказал я снова. — Я не понимаю. Большинство девушек плакали бы, умоляли и обосрались в штаны. Ты не боишься?
— Да, это так, — сказала Шэрон. — Но я могла бы плакать и умолять до посинения, и это не принесло бы никакой пользы. Все, что я могу сделать, это попытаться смириться с этим. Ты сделаешь то, что должен.
— Правильно, — сказал я. — Все это правда. Но это еще не все, что я собираюсь сделать, Шэрон. У меня есть две недели с тобой, и я сделаю с тобой много чего, прежде чем убью тебя. Я собираюсь начать изнасиловав тебя. Ты слышишь это, Шэрон?
— Я это тоже знаю, — сказала Шэрон.
Мне захотелось ударить ее.
— Хорошо, — сказал я. — Ты очень спокойная и очень крутая. И у тебя великолепное тело. Сладкие круглые сиськи, кажется, и красивые ноги. И ты вся моя. Но изнасиловать тебя — это только начало, Шэрон, а убить тебя — это конец, но между ними я повеселюсь с тобой напропалую. Хорошо? Я причиню тебе много боли, Шэрон. Я не думаю, что почувствовав боль. ты будешь так чертовски спокойна слишком долго. Я хочу услышать, как ты плачешь, Шэрон. Я хочу услышать, как ты кричишь в агонии. И я заставлю тебя сделать все это. Черт, Шэрон, мне нравится причинять боль девочкам, ты знаешь, и вот ты, милая новая игрушка только для меня. Я сломаю тебя, Шэрон, я буду мучить тебя, пока ты не сойдёшь с ума. Я заставлю тебя кричать, извиваться и умолять, и когда ты, наконец, умрешь, это будет тяжело и медленно, и ты захочешь умереть задолго до того, как это произойдет. Ты поняла, Шэрон, детка?
Я аж запыхался немного.
Шэрон тоже дышала тяжелее. Но это была ее единственная видимая реакция.
— Я знаю, — сказала она.
— Боже, ты такая крутая! — сказал я восхищенно. — Ну, черт возьми, ненадолго. Я сейчас причиню тебе боль, Шэрон. Прямо сейчас. Еще до того, как я тебя трахну. Я начну с твоей груди. Твоих красивых сисек. Потому что я хочу, чтобы ты кричала, Шэрон, и я могу заставить тебя сделать это, повредив тебе грудь. Знаешь, что я с ними сделаю, Шэрон, для начала я прижгу их зажженными сигаретами, Шэрон, и я выкурю столько, сколько потребуется. Это заставит тебя кричать, не так ли, Шэрон?
— Вероятно, так и будет, — сказала Шэрон. И я увидел, как она сглотнула.
— Так чертовски круто, — покивал я. Тогда я приблизился к ней и положил обе руки на выпуклости на ее рубашке. Я был удивлен, но на ней, не было бюстгальтера, хотя, судя по виду ее груди, он ей и не нужен. — О, Шэрон, это будет очень больно, — пообещал я ей. Я провел ладонями по податливым холмикам. — Я просто не могу дождаться, чтобы услышать звуки, которые ты издаешь. Интересно, сколько ожогов это займет. Не так много, я уверен. Расскажи мне о своих сосках, Шэрон. Они ведь красивые и розовые?
Я ущипнул ее соски через блузку, сильно сжимая их. Она издала короткий писк, как мышь, а затем сжала губы. Я покрутил ей соски. — Ответь мне, — велел я. — Все равно скоро узнаю.
Я повернул их сильнее, а Шэрон закрыла глаза и коротко кивнула.
Тогда я ее отпустил. — Это хорошо, — сказал я. —Розовые и свежие. Но такими они не останутся, знаешь ли. Мои сигареты сделают их черными, серыми и сморщенными, и вся эта сладкая кремовая кожа…
— Хорошо, — сказала Шэрон. — Хорошо, ты выиграл. Ты напугал меня, ясно? Что ты хочешь, чтобы я сказала? Ты хочешь, чтобы я умоляла? Ты хочешь, чтобы я плакала? Зачем? Ты будешь делать то, что хочешь. Если я могла бы сделать хоть что-то, что могло бы мне помочь, я бы сделала это, но такой вещи нет, поэтому делай то, что хочешь. Так что нет. Просто нет.
— Нет, — повторил я. — Просто нет.
— Я знаю, — сказала Шэрон.
— Боже, — сказал я. — Я хочу поцеловать тебя.
Я не знал, что скажу это. Реакцией Шэрон было отвернуться. Поэтому я очень сильно ударил ее по лицу. Затем я схватил ее за волосы и заставил повернуть голову. — Хорошо, сейчас, — сказал я и поцеловал ее, удерживая на месте за волосы. Когда мои губы коснулись ее губ, ее рот обмяк. Я проник в нее языком, глубоко вонзая его, исследуя ее рот. Я целовал ее долго, все еще держась за волосы, и она ни разу не вздрогнула и даже не издала ни звука.
Наконец я отпустил ее. — Думаю, позже ты будешь более сговорчивой, — сказал я, затаив дыхание. — Но прямо сейчас я хочу увидеть твои красивые сиськи. Я поднес руки к воротнику ее блузки. — Одежда тебе все равно больше не понадобится, — сказал я и разорвал эту вещь до ее талии. И вот они, эти высокие, сладкие, твердые, соблазнительные груди, обнаженные передо мной.
— Черт, они великолепны, — оценил я. — Они просто созданы для того, чтобы мужчины ими наслаждались. Жаль, что я буду последним парнем, у которого будет такая привилегия. Они также созданы для того, чтобы их пытали. Позвольте мне показать тебе, что я имею в виду.
И с этими словами я отступил назад и вытащил пачку сигарет. Я зажег одну.
— Посмотрим, сколько их потребуется, — сказал я.
Она не сказала ни слова, но я увидел, как ее тело начало дрожать. Ларс очень крепко привязал ее к этому крепкому деревянному стулу, и она не могла ничем пошевелить, кроме головы, которую теперь инстинктивно покачивала из стороны в сторону, а ее волосы медного цвета красиво подпрыгивали.
Я делал это медленно, просто чтобы показать ей, насколько она беспомощна, как она не может уйти от того, что с ней происходит. Я держал сигарету рядом с ее левой грудью, и ее мышцы напряглись, когда она попыталась отпрянуть назад, отойти, но ей некуда было идти. Я посмотрел прямо в ее большие зеленые глаза, медленно протянул руку вперед и прижал кончик сигареты к ее соску.
Голова Шэрон откинулась назад, ее рот широко раскрылся, а тело свело судорогой от боли, сотрясая стул. Она издала какой-то ужасный крякающий звук, пытаясь одновременно кричать и вдыхать воздух.
— Больно, не так ли, Шэрон? — сказал я и прижал эту штуку к ее коже.
Мне пришлось немного подождать, пока Шэрон отойдет от боли. Я хотел, чтобы она могла услышать, что я говорю. Она тяжело дышала и издавала пронзительные скулящие звуки, которые постепенно стихли. Ее голова поднялась, и ее остекленевшие от боли глаза медленно начали проясняться.
— Это я только начал, Шэрон, — сказал я. — Как тебе это понравилось? Как я уже сказал, у меня есть гораздо больше. Ты у меня на две прекрасных недели. Разве это не здорово? Давай отпразднуем это еще раз, ладно? Как насчет этого?
Она просто смотрела на меня. Она все еще тяжело дышала, ее грудь вздымалась вверх и вниз. Пот стекал по ее телу, что не делало его менее привлекательным. Щеки ее были мокрыми от слез, но это были слезы одной лишь боли; она не рыдала, не стонала и не кричала вслух.
— Убей меня сейчас, — это все, что она сказала.
Я улыбнулся ей и покачал головой. — Я не могу этого сделать, Шэрон.
— Я знаю, — сказала Шэрон.
Мой член болел за нее. — Я снова обожгу тебе грудь, — сказал я ей, просто чтобы увидеть выражение ее глаз. — Возможно, было бы неплохо сейчас попробовать другую. Но с другой стороны, сжечь тот же самый снова, вероятно, будет более болезненно. Хотя любой вариант, вероятно, сработает. Что ты думаешь?
— О Боже! — сказала Шэрон, закрывая глаза. — Ради бога, — прошептала она. — Просто делай то, что собираешься делать.
— О, Шэрон, Боже! — Я сказал. — Мне бы хотелось бросить тебя на пол и выебать тебя прямо сейчас. Но сначала я хочу заставить тебя кричать. Я хочу услышать, как ты кричишь по-настоящему хорошо. И я думаю, еще одна сигарета сделает это, верно, Шэрон?
Она не открыла глаз. — Я не знаю, — прошептала она.
— Да, но ты будешь с этим бороться, верно?
Я достал еще одну сигарету и закурил. Я знал, что она слышит звук удара спички.
— Потому что ты чертовски храбрая, ты не можешь обойтись без борьбы. Ну ладно, ты борешься изо всех сил. Будет намного приятнее, когда я услышу, как ты кричишь, и кричишь снова, и я заставлю тебя кричать снова и снова, пока ты не охрипнешь от крика, и все, что ты сможешь сделать, это издавать жалкие каркающие звуки. О да, мне это понравится, Шэрон.
Я снова задыхался. Я подошел к ней.
— Сейчас я сделаю второй прижёг, просто чтобы сравнять счет. Не отстраняйся, Шэрон, ты не сможешь уйти, ты это знаешь. Я буду делать это медленно. На этот раз кричи, Шэрон, кричи для меня.
И я поцеловал ее сосок светящимся кончиком.
