Снова тишина. А потом я слышу, как она еле слышно... хмыкает. А потом смеётся. Тихо, мелодично.
— Ты такая забавная, Маричко. Курица-гриль... Какая же ты всё-таки выдумщица.
Фуууух, блядь, пронесло!!! Я тоже начинаю хихикать. Сначала нервно, а потом всё сильнее и сильнее, пока мы обе не хохочем, как две сумасшедшие, стоя посреди абсолютной тьмы бесконечного, бляха-муха, коридора. И в этом смехе уже нет страха. Только чистый, дистиллированный, концентрированный абсурд.
Наш смех, что катился эхом по этой чёрной бесконечности, наконец затих. И снова эта проклятая тишина, только теперь она стала словно ещё гуще, ещё более интимной. Я чувствую её дыхание, такое близкое, что кожу покалывает. Какие, бляха, холодильники, какое вино. Мы забыли, куда шли и зачем. Существуют только две точки в этом вакууме — я и она.
— Маричко... — шепчет она, и в её голосе такая, курва, смесь детского любопытства и взрослой похоти, что у меня волосы на руках встают дыбом. — А... когда ты говорила про курицу-гриль... и кирпич... Ты не шутила, так?
"БЛЯДЬ!!!!!" — воет мой внутренний голос, срываясь на ультразвук. "Я, СУКА, ПРОСТО СПАСАЛА СИТУАЦИЮ, ЧТОБЫ НЕ ПОКАЗАТЬСЯ ЁБНУТОЙ ИМИТАТОРКОЙ!!!!!!! Я ШУТИЛА, КУРВА, ШУТИЛА!!!!!"
А вслух, тем же сладким, с придыханием, голосом фальшивой Марички, я отвечаю:
— В таких вещах не шутят, кицю. Это мой путь... путь к абсолютному расширению.
— Я... я хочу проверить.
Слово "проверить" повисло в воздухе, как топор над головой приговорённого. Проверить ЧТО, блядь?! Мои знания по квантовой физике или правдивость моих анальных баек?! Я думаю, ответ очевиден. Мои яичники сжались до размера изюминок от ужаса. Она хочет залезть мне в жопу. Слепая девочка в тьме бесконечного коридора хочет залезть мне, бедной доставщице пиццы, в жопу, потому что я напиздела ей про свой опыт анального альпинизма! ЭТО. БЛЯДЬ. ФИНИШ. Я в ловушке. В ловушке собственной лжи, которую я слепила на ходу, чтобы её не разочаровать. Гениально, Роксолана. Просто, бляха, гениально.
Молчать — значит спалиться. Отказать — значит разбить ей сердце и тоже спалиться. Выход один. Отдать свою девственную (ну, почти) сраку на растерзание любопытной исследовательнице.
— Только... будь осторожной, — выдавливаю я. — Там сейчас... повышенная космическая активность. Может ударить током. От удовольствия.
Я слышу тихий, счастливый выдох. Я — жалкая, лживая курва, но я сделала эту девочку счастливой. Хоть и ценой собственной жопы. Я неуклюже опускаюсь на четвереньки, чувствуя, как дурацкие пайетки на платье царапают мои колени. Приподнимаю сраку так, словно выставляю на ярмарке лучший тыкву. Господи, я выгляжу, как собака, что какает. Хорошо, что она не видит. Хорошо, что никто не видит. Только я знаю, какое я посмешище.
И тут я слышу этот звук. "ПЛЮХ". Мокрый, сочный звук, от которого мои нутро переворачиваются. ЭТО. ОНА. ЧТО. ПЛЮНУЛА. НА. РУКУ?!?!? ВМЕСТО ЛУБРИКАНТА?!? А-А-А-А-А-А!!!! СВЯТАЯ ДЖАВЕЛИНА, ЭТО НЕУЖЕЛИ XXI ВЕК?!?!? КАКОЙ АНАЛЬНЫЙ ФИСТИНГ, КАКАЯ РОМАНТИКА?!?!? ЭТО СУРОВЫЙ, СЕЛЬСКИЙ БДСМ!!!!!!!
Холодная, еле влажная от слюны ладонь ложится мне на поясницу, и я дёргаюсь, как от удара кнутом. "ЕСЛИ В НОГТЯХ ГРЯЗЬ, Я ЕЁ УБЬЮ!!!!!" — проносится в голове. Пальцы медленно ползут вниз, изучая каждый позвонок... спускаясь всё ниже... к самой браме ада. Вот её палец останавливается, еле касаясь самого центра моего вселенной.
— Готова... открыть портал? — шепчет она, и я чувствую её горячее дыхание на своей коже.
"НЕТ!!!! НЕТ, БЛЯДЬ, НЕ ГОТОВА, ЗАБЕРИ СВОИ РУКИ, ВЕДЬМА СЛЕПАЯ, Я ХОЧУ ДОМОЙ К МАМЕ!!!!"
— Всегда... готова... — стону я.
И палец входит. Не то чтобы туда никогда ничего не входило, но это... это так... буднично и так страшно!!! Острый ноготь царапает нежную кожу изнутри!!! БОЛЬ!!!! РЕЗКАЯ, КАК СЕРПОМ ПО ЯЙЦАМ!!!! Я хочу закричать во весь голос: "АЙ, БЛЯДЬ, ТЫ ЧТО, СУКА, ДЕЛАЕШЬ?!?!? ПОДСТРИГИ НОГТИ, ИДИОТКА!!!!!!", но вместо этого из моего рта вырывается длинный, дрожащий стон, который должен был символизировать начало экстатического транса.
— О-о-о-о-охххххх... — стону я, вцепившись пальцами в пол. — Так... т-ти чувствуешь... энергию...?
К первому пальцу добавляется второй. ОН ЕГО ТУДА ЗАПИХИВАЕТ СИЛОЙ!!!!!! У меня сейчас глаза из орбит вылезут и покатятся по этому бесконечному коридору!!! БОЛИТ!!!! БОЛИТ, КАК СУКИ!!!!!!! Мне кажется, меня сейчас разорвёт на куски, на тысячу маленьких роксолан!!!!
— Так... о-о-о... чувствую... оно такое... упругое, — констатирует она с любопытством учёного. — А ты говорила — курица-гриль... Я бы не рискнула...
"А Я, БЛЯДЬ, НЕ РИСКОВАЛА!!!!! Я НАПИЗДЕЛА!!!!!!" — кричит моя душа, а тело изгибается и дёргается, имитируя пик наслаждения.
— Оно... оно сжимается... после каждой кирпичины... а-а-а-а-а... глубже... прошуууу... глубже...
Я САМА В ШОКЕ ОТ ТОГО, ЧТО Я ВЕРЗУ!!! ПРОШУ ГЛУБЖЕ?!? Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОНА ЗАБРАЛА СВОИ ПРОКЛЯТЫЕ ПАЛЬЦЫ И ПОШЛА СОБЕ НАХУЙ В СВОЙ БЕСКОНЕЧНЫЙ ХОЛОДИЛЬНИК ЗА СВОИМ ВИНОМ И НИКОГДА, БЛЯДЬ, НИКОГДА НЕ КАСАЛАСЬ МОЕЙ СТРАЖДУЩЕЙ ЖОПЫ!!!!
Третий палец. ЭТО ВСЁ. ЭТО КОНЕЦ. Это предел. Это разрыв анального отверстия и прямой билет в хирургию. Я чувствую, как слёзы катятся по моим щекам, но в тьме этого никто не видит. Мой стон превращается в высокий, тонкий, почти настоящий крик наслаждения, смешанный с неприкрытым болью и отчаянием. Я — гениальная, курва, актриса! Оскар мне в сраку, блядь!!!!!
Третий палец. Конец. Это финальная остановка на маршруте "Моя грёбаная честь". Я, конечно, девчонка с опытом, что уж говорить. Те лисьи хвосты, что мне приходилось пихать в сраку ради заработка, те силиконовые пробки, которые анимешные выродки требовали для "полного погружения в образ", — я думала, я знаю, что такое дискомфорт. КАКАЯ Ж Я, БЛЯХА-МУХА, БЫЛА НАИВНАЯ ДЕВЧОНКА ИЗ ПОЛТАВСКОЙ ОБЛАСТИ!!!!!!
Одно дело – гладкий, специально спроектированный конус, щедро смазанный дешёвым, но всё же лубрикантом. Он входит, как по маслу, деликатно, как проситель в кабинет к начальнику ЖЭКа. И совсем другое, КУРВА, дело – это три или четыре пальца, слепленные в тупой, твёрдый кулак, смоченные холодной, быстро высыхающей слюной! ЭТО ВАРВАРСТВО!!!! Это словно пытаться забить гвоздь микроскопом!!! Я чувствую каждый, блядь, миллиметр её кожи, каждую неровность, каждый ноготь, что трется об мои многострадальные нутро!!!! Это звук, как пенопластом по стеклу, только внутри меня!!!!!
БОЛЬ! Он уже не острый, он... он объёмный, сука!!!! Такой, словно моя жопа – это маленький, уютный домик, в который пытается влезть шкаф-купе! И хозяйка, то есть Ариандра, упорно пихает этот шкаф, не считаясь с тем, что стены трещат, а с крыши сыплется штукатурка!
Мой мозг, блядь, мой мозг!!!! Он сейчас превратится в омлет! Он воет: "ОНА ЖЕ ТЕБЯ РАЗОРВЁТ!!! ТЫ СЕЙЧАС ВЫСРЕШЬ КИШЕЧНИК, КАК ВОЗДУШНЫЙ ШАРИК!!!! КРИЧИ, ДУРА!!!! ЗОВИ НА ПОМОЩЬ! ХОТЬ КОТА ПОЗОВИ, МОЖЕТ, ОН ЕЙ В ЛИЦО ВЦЕПИТСЯ!!!!"
А вместо этого я слышу собственный голос, словно со стороны, хриплый и дрожащий:
— Тааааак... Оооо... оно... оно такое... просторное... сегодня... не зря я... съела... целую банку... консервированных ананасов... кольцами... для... для эластичности... АААААХХХХ!!!!!
И вот, когда я уже думаю, что это предел, что моя ткань реальности, а точнее, анального отверстия, сейчас лопнет, что-то меняется. Её рука, словно преодолев какой-то последний барьер, проваливается глубже. Четвёртый, а может, и пятый палец, я уже не считаю, прошли барьер. Боль становится другой. Он уже не режет, а давит. Тупо, тяжело, изнутри, наполняя меня, как чёртов резиновый мяч. Это уже не больно... Это просто... есть. Это факт моего существования сейчас. Есть тьма, и есть рука в моей сраке.
Глубже... Господи, глубже. Я чувствую, как её запястье трется об мои сжатые ягодицы. Я больше не чувствую пайеток, не чувствую холодного пола под коленями. Я превратилась в сплошной, пульсирующий портал для этой слепой исследовательницы. Мои истерические стоны становятся ровными и протяжными, как мантра тибетского монаха, достигшего нирваны путём введения себе в жопу руки любопытной незнакомки. Я уже не играю. Мой мозг отключился, передав управление телом автопилоту "профессиональной извращенки Марички". Моё тело приняло эту игру. Только в голове, как далёкое эхо, пульсирует одна-единственная мысль: "Какое, блядь, счастье, что она слепая. И что я не успела доесть ту пиццу. Потому что сейчас бы в этом лабиринте, бляха-муха, появился не только Минотавр, но и его дерьмо".
Когда рука выходит... это как после родов, ей-богу. Тишина, пустота, и ощущение, словно из тебя только что достали слона, а не четыре пальца. Я неподвижно стою на четвереньках, дыша, как марафонец после финиша. Мой "портал" пульсирует, как сумасшедшая медуза, а мозг медленно перезагружается: "CTRL+ALT+DELETE... Систему не повреждено, но нужно обновление антивируса 'Доверчивость'".
И в этот момент восстановления системы я чувствую нежный, еле ощутимый дотик до... ОП-ПА! А это уже другая область. Другой, так сказать, сектор для исследований. Лёгкая, тёплая ладонь, теперь уже без слюны, слава Джавелине, мягко ложится мне между ног, прямо на платье. Пальцы так деликатно, так игриво скользят по ткани... это как котёнок лапкой. НО БЛЯХА-МУХА! Вчера утром я брила там, чтобы было "чисто для себя", а к вечеру уже вырос ёжик, как на даче у моей бабы! ЕСЛИ ОНА СЕЙЧАС ПРОВЕДЁТ ПАЛЬЦАМИ И УКОЛЕТСЯ, МОЙ ОБРАЗ УТОНЧЁННОЙ МАСТЕРИЦЫ АНАЛЬНЫХ ПРАКТИК РАССЫПЕТСЯ, КАК ДОМ ИЗ КАРТ ПОД ВРЕМЯ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ!
— Ты такая крутая... — шепчет она голосом, в котором и восторг, и уважение, и лёгкая зависть. Словно я только что на её глазах голыми руками согнула стальной прут. А не... ну, вы поняли. — Какая же ты глубокая... словно Марианская впадина. А теперь... пойдём уже к холодильнику. Я уже действительно хочу вина.
