— Связал меня, — повторила она. Дыхание ее участилось.
— Да, сильно и плотно, — описал я ей. — А значит, ты вообще не можешь двигаться. Ничего не можешь сделать.
Она заворожено смотрела на меня и не двигалась. — Это безумие, — повторила она.
— Просто ложись. Давай, — я снова похлопал по полу рядом с собой.
Она подошла ближе. Затем она издала негромкий стон и легла на спину.
— Вот так, — сказал я. — Вытяни руки над головой.
Я помог ей, закинув ее руки за голову, вытянув их и скрестив в запястьях.
— Сейчас ты связана таким образом. И руки, и ноги. Вся вытянулась. Растянутое веревками беспомощное тело. Ты не можешь пошевелиться. Каково это?
Она легонько застонала.
— Итак, — сказал я. — Если бы я задрал твою рубашку, чтобы посмотреть на твою грудь, ты бы ничего не смогла с этим поделать. Верно, Пенни?
Ее груди быстро поднимались и опускались под тонким свитером. Я видел, как она закрыла глаза, а затем снова открыла их.
— Да, — выдохнула она наконец.
— Хорошо, — одобрительно сказал я. И, пригнувшись к ней, я ухватился за низ ее толстовки и медленно потянул ее вверх. Пенни не двинулась с места.
Грудь у нее была красивая, не такая большая как у сестры, но красивая и круглая, как и ее рот, и маленькие розовые соски торчали.
— О, красивые сиськи, — сказал я, наклонился и взял одну из них в рот. Пенни издала грудной стон. Я пососал эту грудь, облизал сосок, затем перешел на другую сторону. Она снова застонала. Я проделал это пару раз, двигаясь вперед и назад, а затем немного опустился и поднес руки к пуговицам ее джинсов.
— Подожди, — попросила Пенни. — Нет…
— Ты связана, Пенни, — напомнил я ей. — Не забыла? Ты ничего не можешь сделать.
Я расстегнул пуговицы, затем двинулся еще ниже и начал стягивать джинсы с ее бедер. Пенни стонала. Но она не двинулась с места.
Я снял с нее туфли, а затем стянул джинсы до конца, до самых ног и до ступней. Вместе с ними пришли ее трусики. Я посмотрел на ее милое соблазнительное обнаженное тело. Ноги у нее были хорошие, а аккуратная коричневая полоска лобковых волос оттеняла белую кожу. Теперь ее глаза были закрыты. Она все еще стонала.
— Пенни, — сказал я, и мой голос прозвучал хрипло. — Теперь ты связана по-другому, ясно? Вытяни свои руки и ноги в стороны. Как распластанный орёл, понимаешь? Вся раскинута и… и беспомощна…
Она тихо вскрикнула и какое-то время не двигалась. Но потом она это сделала. Она пошевелила ногами и медленно раздвинула их. Далеко друг от друга. Ее руки тоже. Распласталась и лежала так с закрытыми глазами. Потом они открылись.
Мой член чувствовал, что вот-вот взорвется. Не знаю, как мне хватило терпения, но я заставил себя снять с себя одежду, прежде чем оказаться на ней сверху. Я сделал это в рекордно короткие сроки. А затем я опустился между этими широко расставленными ногами, поверх этого сладкого вытянутого тела, и направил свой член в ее киску. Медленно, но полностью я взял ее. Продвигаюсь до конца. Долго держусь там и смотрю ей в глаза, теперь широкие и почти стеклянные. Я снова хотел ее поцеловать, но не сделал этого. Я просто трахал ее. Я трахал ее долгое время. Она почти не двигалась, то ли потому, что ей просто не хотелось, то ли потому, что ее разум все еще был связан триггером, я не знал, но это не имело значения. Ее тела было достаточно. И она кончила. А когда я кончил, я выстрелил ей в самые глубины. Я мог только надеяться, что она принимала противозачаточные средства.
После этого я оделся, и она тоже. Мы мало что говорили. И только когда я собирался уходить, она снова спросила меня, где ее сестра.
— Вот что я тебе скажу, — сказал я. — Почему бы мне не сказать тебе это завтра?
Она посмотрела на меня с недоверием. — Донни… Я впервые услышал, как она произнесла мое имя.
— Твои родители ходят на работу каждый день и на весь день? — решил уточнить я у нее.
— Донни, ради бога. Пожалуйста. Я должна знать о Джуди!
— Завтра, — сказал я и вышел.
* * *
На следующий день я вернулся, но не сказал ей, где ее сестра. Я вернулся и на следующий день, и приходил почти каждый день большую часть недели. Пенни продолжала умолять меня рассказать ей о сестре, но постепенно она поняла, что я не собираюсь этого делать, по крайней мере до тех пор, пока я не смогу использовать обещание рассказать, чтобы продолжать играть с ней. Но к тому времени она уже эмоционально зацепилась за меня. Она не хотела этого, она сказала мне, что знает, что я ее обманываю, и она больше не собирается этого делать. Каждый раз, когда я приходил, она говорила «нет», но потом всегда сдавалась. Все, что мне нужно было сделать, это взять ее в руки, чтобы она не могла вырваться, и она таяла. Тогда я мог сыграть в игру, заключающуюся в том, чтобы якобы связать ее в любом положении, которое только мог придумать, и она соглашалась на это, даже делая вид, что иногда борется со своими воображаемыми узами, но никогда не вырывалась из них, в то время как я делал все то, что хотел с ней сделать. Она не была похожа на Салли – ей не нужно было причинять боль. Она не реагировала на боль, пытки или унижение, но ее возбуждала сама беспомощность, потеря контроля, неспособность сопротивляться. Через несколько дней она начала умолять меня связать ее по-настоящему. Я сказал ей, что когда-нибудь сделаю это. Как будто я когда-нибудь скажу ей, где была ее сестра. Мне нравилось держать ее на ниточке, даже злить, потому что я знал, как возбудить ее помимо ее воли.
И все же я продолжал думать о ее сестре в подвале Ларса. Перед глазами стояли сцены, как измученное женское тело содрогается в агонии. Я как будто продолжал слышать ее безумные крики.
Глава 3
И вот однажды в колледже мой друг Брик сказал мне:
— Чертова сука!
Я ухмыльнулся ему:
— Кто эта чертова сука теперь? — уточнил я. Всегда была какая-нибудь чертова сука, на которую Брик злился, потому что он не пользовался большой популярностью среди девушек. Он был неряшливым, прыщавым и не самым красивым парнем в округе. Но это никогда не мешал ему подходить к ним, и он всегда выбирал самых красивых, горячих и сексуальных девушек, и они его постоянно отшивали разными унизительными способами. На этот раз он злился на Джейн Берроуз.
— Джейн Берроуз? — присвистнул я. — Губа не дура! Почему бы тебе не попробовать чпокнуть королеву Англии или кого-нибудь еще, тогда у тебя, наверное, будет шанс.
— Мне не нужна чертова королева Англии, — буркнул Брик в ответ. — Я хочу эту чертову заносчивую членодразнилку с большими сиськами.
— Ну, мечтай дальше, — сказал я. — Она самая красивая девчонка в школе, за исключением, может быть, Дианы Алински. Насколько я помню, в прошлый раз, именно Диана была той чертовой сукой, которую ты ненавидел на прошлой неделе.
— Они обе чертовы суки, — с досадой сказал Брик. — Думают, что королевы. Хотелось бы поймать одну из них где-нибудь в укромном уголке, и чтобы никого вокруг, чтобы защитить их. Тогда бы я их посадил на «колышек».
Он продолжал говорить, но я не слушал. Что-то щелкнуло в моем сознании. Я думал о Ларсе. Я знал, что это безумие. Я также знал, что у Брика, вероятно, не больше денег, чем у меня.
— Ты бы действительно хотел это сделать? — спросил я его, когда он перестал говорить.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что ты только что сказал. Поймать Джейн или Диану. Остаться с ними наедине, в укромном месте, где они ничего не смогут сделать. Где ты можешь делать с ними все, что захочешь. Что угодно. Без ограничений и без наказания после этого.
— Черт, а ты как думаешь? — сказал он, уставившись на меня. — Еще как бы хотел!
— А с деньгами у тебя как?
— Что?
— Если бы это было возможно, и если бы ты действительно мог это сделать, то сколько бы ты готов был заплатить? Тысячу баксов?
Брик рассмеялся:
— Если бы они у меня были, конечно. Черт, да я заплатил бы миллион, если бы он у меня был. Но это все только мечты…
— А что, если это не только мечты? Что, если я смогу воплотить это в жизнь?
— Да, что ты говоришь. Тогда ты сможешь взлететь на небеса и трахнуть Деву Марию.
— Слушай, — настойчиво продолжал я. — Просто предположим на минутку. Предположим, что я мог бы. Но это бы стоило тебе тысячу баксов. Ты бы как, стал это делать?
Тогда он действительно уставился на меня.
— О чем ты? — сказал он медленно после паузы. Затем быстро и возбужденно добавил: — Ну да, черт возьми, да, черт, я бы стал! Я не знаю, где я возьму деньги, но я бы, черт возьми, взял их где-нибудь. Ограбил бы какой-нибудь банк, если бы пришлось. Но это ведь просто безумная фантазия, которую ты выдумал прямо сейчас, да Донни?!
— Вот что я тебе скажу, — сказал я. — Ты достань тысячу баксов, а я все устрою. Но я тоже хочу в этом участвовать.
— Конечно, — Брик рассмеялся, все еще не веря мне. — Пару-тройку раз грязно поразвлечься с ней я позволю и тебе.
* * *
Мне потребовалось пару дней, чтобы убедить его в своей серьезности, и даже тогда он предполагал, что у меня галлюцинации или что-то в этом роде. Но он наверняка не хотел упускать ни малейшей возможности того, что я не шутил. Он никогда не рассказывал мне, как получил эти деньги. Я подозреваю, что он украл их у своих родителей или еще у кого-то, не знаю как, но он их раздобыл. А потом я позвонил Ларсу.
