Это не было угрозой.
Это был, блядь, туристический маршрут.
План путешествия, озвученный с хладнокровием GPS-навигатора.
Троянда, бледная, как полотно, бешено закивала, не в силах вымолвить ни слова.
И вот так. Мир снова встал на свои вывихнутые, вывернутые наизнанку рельсы.
***
Вечер.
Пламя свечей бросает танцующие тени на стены землянки. Воздух густой. Пахнет жареным кореньем, какими-то травами и… пылью.
Потому что Троянда убирает.
С наложенной шиной, опираясь на палку, она хромает по землянке. Она ходит странной, вынужденной походкой, широко расставив ноги, будто её промежность всё ещё горит от призрачного огня тысячи шершней. Каждый шаг даётся ей тяжело, но на её лице – маска старательной, усердной служанки.
Она готовит еду в котелке. Какой-то вегетарианский суп – специально, блядь, для меня! – бормоча себе под нос что-то о том, как правильно варить пастернак. Потом она берёт тряпку и начинает вытирать пыль. С полок. С книг. С черепов.
Она, блядь, вытирает пыль с умывальника, который не сделали из её головы.
Это сюрреализм высшего сорта. Картина Сальвадора Дали, написанная кровью и слезами.
А Мавка?
Где же богиня хаоса в этой домашней идиллии?
Она сидит в своём любимом кресле из черепов и… читает.
В руках у неё потёртая книга в мягкой кожаной обложке. Я вижу обложку. На ней изображён мускулистый воин с длинными белыми волосами, что страстно обнимает какую-то эльфийку в прозрачном платье.
Богиня убийств и пыток. Создательница огнемётов.
Читает. Блядь. Любовный. Роман.
Она настолько увлечена, что иногда прикусывает губу, переворачивая страницу.
Это была последняя капля. Мой мозг отказался это воспринимать. Он просто поднял белый флаг и сдался.
Я сидела на полу, в своём углу. Я, кролик. Не убийца и не жертва. Просто зритель в этом театре абсурда.
Мавка, безумная богиня, читает про любовь.
Троянда, сломанная, но непобеждённая в своём стокгольмском синдроме, строит гнездо в аду.
А я… я просто существую.
Никто не пытает меня. Никто не просит крутить ручку. Про меня забыли. Я превратилась в мебель.
И пока я наблюдала за этой клятой, извращённой, постапокалиптической БДСМ-версией «Маленького дома в прериях», я почувствовала что-то новое.
Голод.
И этот чёртов суп пах так хорошо.
Тишина. Только потрескивание огня, шорох тряпки Троянды и тихий шелест страниц, которые переворачивала Мавка. Эта будничность была в сто раз безумнее открытого геноцида. Она убаюкивала. Расслабляла. Заставляла мозг забыть, где он находится.
И в этой странной, обманчивой тишине, во мне созрела мысль.
Тупая.
Бессмысленная.
Но абсолютно логичная для моего, наверное, уже тоже повреждённого мозга.
"Maybe they will understand me. Maybe they will HELP me".
Эта идея вспыхнула в моей голове, как ракета в тёмном небе. Если я объясню… Если они узнают… Тогда всё изменится! Они поймут, почему я такая странная! Почему я веган! Почему я не понимаю половины того, что они говорят! Это же так очевидно! Я – инопланетянин! A fucking alien! Звезда всего этого шоу!
Я поднялась. Сначала неуверенно, потом решительнее.
Они обе подняли головы. Троянда – с выражением собаки, что ждёт команды. Мавка – оторвавшись от своей сентиментальной хуйни, с лёгким раздражением.
– I have something to tell you, – начала я. Мой голос дрожал, но я была полна решимости.
Они молчали. Ждали.
– You see… I'm not from here. Not from this… world.
Скептицизм. Я физически чувствовала его, он висел в воздухе. Троянда просто хлопала своими большими глазами, не понимая, о чём я. А на лице Мавки было написано: "О, отлично. Кролик съехал с катушек. Каким цветом покрасить его палату в дурдоме?".
– Я… я из другого мира! – я начала говорить быстрее, пытаясь вложить в слова всю свою убеждённость. – Он называется Земля! Лос-Анджелес! Мы летаем на металлических птицах, общаемся с помощью коробок, которые светятся, а вместо магии у нас… ну… наука! В моём мире не есть мяса – это нормально! Там миллионы таких, как я! У нас нет авантюристов с уровнями, а грузовики-куны иногда сбивают людей, которые бегут за брокколи! Вот как я сюда попала!!!
Я выпалила это на одном дыхании. Моя большая речь! Момент истины! The big reveal!
Тишина.
Троянда выглядела абсолютно растерянной. "Грузовик-кун? Брокколи?". Её фермерский мозг пытался сложить из этих слов хоть какую-то картину, но это было невозможно.
Мавка же слушала меня с выражением патологоанатома, изучающего особенно интересный случай редкого мозгового расстройства. Она не перебивала. Она позволила мне выговориться до конца. Когда я замолчала, тяжело дыша, она отложила свою книгу.
– Земля… – медленно повторила она. – Металлические птицы… Ясно.
Она встала, подошла к одной из полок, достала оттуда какую-то банку с сушёными кореньями, отсыпала немного в ладонь и подошла ко мне.
– Открой рот, кролик.
– What? No! I'm not crazy! I'm telling you the truth!
– Это, – сказала она абсолютно спокойным, наставительным тоном, – корень лунного волчуга. Очень хорошо помогает от видений. Проясняет ум, снимает бред, вызванный лесными духами. Открой. Рот.
Я отпрянула, как от огня. Fuck! Это не та реакция, на которую я рассчитывала!
– Это не видения! Это правда! Я могу доказать!
И тут Мавка удивила меня снова. Она не стала настаивать. Она просто вздохнула, будто общаясь с очень упрямым ребёнком.
– Хорошо, – сказала она. – Хорошо, Рыжая. Допустим. Ты из другого мира. Мира металлических птиц и коробок, которые светятся.
Она села напротив меня. В её зелёных глазах появился холодный, острый, как лезвие ножа, блеск.
– Тогда скажи мне, путешественница между мирами.
– Скажи мне, гостья со звёзд.
– Скажи мне, всезнающая крольчиха…
– Почему. Я. Должна. Тебе. Верить?
Напряжение в комнате стало почти физически ощутимым. Я стояла, пойманная на слове, загнанная в угол её ледяной, беспощадной логикой. "
Два слова прозвучали, как приговор. Что я могла доказать? Сказать ей, что брокколи не растёт на деревьях? Описать небоскрёб? Напеть что-то из репертуара Misfits?!
Мавка смотрела на меня, и на её лице медленно расцветала её фирменная улыбка – улыбка безумного экспериментатора, которому в голову только что пришла гениальная, садистская идея.
Она снова подошла к своему шкафчику с зельями. Порылась там. Потом вернулась. В её руке был не корень лунного волчника. Это было что-то гораздо… специфичнее.
Крупный, узловатый, похожий на деформированную человеческую руку, корень имбиря.
– Хорошо, Рыжая, – сказала она, игриво подкидывая имбирь на ладони. – Ты говоришь, что ты из мира, где правят не духи, а... как ты это назвала? Наука. Хорошо. Я люблю пробовать новое. И я люблю пари. Так что слушай меня внимательно.
Троянда в углу перестала вытирать череп и с любопытством вытянула шею. Кажется, её развлекательная программа на вечер только что началась.
– Давай так, – голос Мавки стал бархатным и опасным. – Это не наказание. Это не пытка. Это – научный спор. Настоящий эксперимент для двух... представителей разных миров.
Она подошла ко мне вплотную, её глаза заглядывали мне прямо в душу.
– Вот, – она протянула мне стол, заваленный всяким хламом: шестерёнки, провода, старые лезвия, куски дерева, кости, странные кристаллы. – Все мои материалы – в твоём распоряжении. Если ты… – она сделала драматическую паузу, – сможешь собрать хотя бы что-то. Хоть какую-то одну, самую простую вещь, управляемую вашей "наукой". Эту… коробку, что светится. Или что-то, что делает музыку без музыкантов. Любую хуйню, которая докажет, что ты не просто безумный кролик с расстройством желудка. Если у тебя получится… я проиграла.
Я с надеждой посмотрела на неё. Проиграла? И что?
– И победитель получает приз, – она улыбнулась так, что у меня похолодело всё внутри. Она подняла имбирь. – Ты берёшь этот прекрасный кусочек природы, сгибаешь меня, и собственноручно засовываешь его мне в сраку.
Моя. Челюсть. Упала. На. Пол.
– НО, – её голос стал твёрдым, как сталь, и улыбка исчезла. – Если ты за всю ночь не сможешь собрать НИЧЕГО… если все твои рассказы о мире металлических птиц окажутся просто бредом… Тогда, милая моя крольчиха со звёзд, этот имбирь полетит по тому же маршруту… но уже в твою жопу.
Она положила имбирь на стол. Посередине. Между мной и горой хлама. Он лежал там, как бомба с часовым механизмом. Как символ моей потенциальной победы или моего анального унижения.
Это был вызов.
Самый абсурдный, самый извращённый, самый опасный вызов в моей жизни.
Я же не какой-то, блядь, изобретатель! Я активистка! Я пишу фанфики! Я могу часами рассказывать о вреде пластика для мирового океана, но я не имею ни малейшего, сука, понятия, как заставить кусок провода светиться!
– Ну что, Рыжая? – спросила Мавка. – Спор принимается?
Я посмотрела на гору деталей. На имбирь. На её глаза, горящие азартом.
Fucking checkmate.
Что я могла сказать?
"No"? И навсегда остаться в её глазах безумным, лживым кроликом, которому можно тыкать в лицо корнем против бреда?
Или "Yes"? И провести ночь, пытаясь изобрести хоть какую-то хуйню из костей и шестерёнок, зная, что на кону стоит моя девственная американская срака.
