Спальня была погружена в полумрак, освещённая лишь тусклым светом бра над изголовьем. Тонкий луч ложился на стену, рисуя нечёткие тени от движений — как будто сама комната затаила дыхание, ожидая чего-то, что уже не произойдёт. Воздух был пропитанным запахом её духов — лёгкий, с оттенком жасмина. Маша сидела рядом с Сашей, её колено касалось его бедра. Она медленно, почти по-кошачьи, наклонилась к нему, провела губами по шее, по щеке, по уголку рта. Поцелуй вышел нежным, долгим, но он не ответил. Только напрягся.
Она чувствовала это — не просто физическое безразличие, а глубокое, внутреннее отстранение. Как будто он уже ушёл куда-то далеко, за пределы прикосновений, слов, желания. Её рука скользнула вниз, осторожно легла на его бедро. Потом — выше. Ладонь замерла на выпуклости, но там не было ни движения, ни твёрдости. Только мягкая, обмякшая плоть под тканью трусов. Она погладила его — нежно, с надеждой, как будто могла разбудить то, что давно уснуло. Ничего. Ни дрожи, ни вздоха, ни напряжения мышц. Только молчаливая покорность.