Родители развелись, когда я ещё был школьником.
Странно, но не было никаких предвестников этого события. Не было ни скандалов, ни загулов - когда один из родителей не ночует дома, например. Просто в какой-то момент я вернулся из школы и увидел маму, сидящую на кухне. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка. Мама даже не плакала, она была мрачно задумчива. Последний раз в состоянии такой задумчивости я её видел, когда в четверти у меня выходило три двойки - по химии, математике и литературе.
- Отец ушёл от нас к другой женщине, - сообщила она мне, и залпом выпила коньяк из стопки.
Видимо, уход отца из семьи оказался для неё проблемой, по масштабу сопоставимой с моей неуспеваемостью.
Практически через несколько дней мама начала активно устраивать свою личную жизнь.
Нет, мужчин к нам в дом она не водила. Но могла спокойно уехать на несколько дней - тусоваться с очередным кавалером - оставив меня наедине с холодильником. Холодильник, конечно, был не пустым - в нём был обычный набор продуктов для того времени. Пачка дрянных пельменей, кефир, творог. Маргарин марки "Рама", достоинством которого, если верить рекламе, было прекрасное намазывание.
Моей жизнью мама особо не интересовалась. Какие я получаю оценки, какие смотрю фильмы, с кем дружу - ей стало резко всё равно.
Может, она видела во мне бросившего нас отца, и поэтому так относилась... Хрен её знает.
Первое время я был обижен, злился. Потом привык. Тусил с друзьями, играл в компьютер. Не парился по поводу учёбы.
Иногда, впрочем, мама вспоминала про родительские обязанности и, видимо, мучимая внезапными приступами совести, устраивала со мной какие-то воспитательные беседы. Я терпел, отвечал односложно, и она быстро теряла интерес, оставляя очередную попытку воспитания.
Внешне мама выглядела шикарно. Чуть полноватая блондинка с серыми глазами и большой грудью. Шикарный типаж. От мужиков, конечно, не было отбоя - но только с одной целью. Развлечься - пожалуйста! А для серьёзных отношений - можно и получше найти, чем сорокалетняя дама с прицепом.
Мама не отчаивалась и продолжала поиски, в надежде, что количество ухажёров перейдёт в качество.
Как-то раз летом я сидел и играл в какую-то компьютерную игру. На часах было одиннадцать часов вечера - я помню, что автоматически посмотрел на часы, когда услышал звук открываемой двери.
Обычно, приходя домой, мама с порога произносила какую-то дежурную фразу - типа, "Антон, ты дома"? В этот раз было непривычно тихо.
Я с любопытством выглянул в коридор.
Мама была одета в легкий летний сарафан и босоножки. На коленях её были свежие ссадины. Она сняла босоножки, и я увидел, что ноги у нее грязные - будто бы она ходила босиком.
Не говоря ни слова, мама пошла в ванную.
В тот момент её внешний вид не натолкнул меня ни на какие мысли. Может она упала, или что-то в этом роде - первое, что пришло мне в голову.
Я вернулся в комнату и продолжил играть. Из ванной доносился шум льющейся воды - мама принимала душ.
Где-то минут через двадцать я захотел в туалет. Подойдя к двери, я хотел постучать и спросить - скоро ли она выйдет? А дверь открылась от легкого толчка - мама не закрыла защелку.
Мама стояла в ванне, поставив одну ногу на бортик и направляла струю душа себе в промежность. Первое, что мне бросилось в глаза - ее груди. Они были в свежих синяках и засосах. Соски были сильно опухшими, причём один показался мне больше другого. Синяки были также на её бедрах и ягодицах.
- Закрой дверь! - взвизгнула она, заметив меня. Я захлопнул дверь, пробормотав что-то вроде "надо запираться".
Я пошёл в кухню и помочился в раковину, потом ушёл в свою комнату и лёг. Естественно, о том, чтобы продолжить играться в компьютер, не могло быть и речи. Я лежал и думал. Её вид меня, конечно, шокировал. Я был уже не маленький мальчик и прекрасно понял, что её кто-то очень грубо трахнул - а может, и изнасиловал. Поначалу, я не чувствовал никакого возбуждения. Не ощущал и жалости. Скорее, то, что я чувствовал, можно было назвать злорадством. Типа, так тебе, мамочка, и надо, будешь знать, как меня бросать...
Потом в голове стали крутиться мысли - а как всё это было, где? Почему грязные ноги - она что, пыталась снять туфли и убежать? Почему ссадины на коленях - она упала, или её трахали, поставив на четвереньки, раком, и она стерла коленки? Мой член встал. Нет, я раньше никогда не дрочил на маму, и не подглядывал за ней, как пишут в своих рассказах начинающие извращенцы. Как любой правильный пацан, я дрочил на порно, ну или представляя одноклассниц. Но теперь воображение рисовало в голове разные картины с участием моей мамы. Я кончил, едва прикоснувшись к члену рукой - настолько был возбуждён. Почти сразу же после этого я заснул, и к тому моменту, когда мама вышла из ванной, я уже крепко спал.
Проснулся я часов в десять утра, встал и пошёл на кухню. События вчерашнего вечера казались сном. Мама уже ушла на работу - по своему обыкновению, не оставив мне никакого завтрака. Ну, к этому я уже привык, достал из холодильника два яйца, колбасу, поставил чайник. Было оно, не было? Видимо, не сильно она пострадала, если после этого просто пошла работать. Ну а что, с другой стороны, синяки на сиськах не видно, на ногах под брюками тоже...
Как-то произошедшее стало забываться, и вчерашнюю мастурбацию я вспоминал с неловкостью. Думать о произошедшем не хотелось, и, чтобы перебить воспоминания, я решил посмотреть порнуху на компе...
Где-то через пару недель я так же был один дома. Каникулы, жара. В обед планировали с дружбанами сходить на речку. Тут зазвонил телефон - городской, в те годы ещё не было сотовых. Я подошёл и снял трубку.
- Привет, - услышал я в трубке мамин голос. - Завтра придёт покупатель на гараж, надо сегодня до вечера разобрать там всякий хлам и выкинуть. Займись этим, пожалуйста.
Я был в шоке. Капитальный гараж был нашим с друзьями любимым местом. Машину отец забрал, и гараж пустовал. Мы с пацанами там устраивали посиделки, играли в карты. Притащили туда стол и старый диван. Там было уютно, прохладно даже в знойные дни.
- Ты что, всё таки решила продавать? Послушай, не надо продавать, мамочка, ну я тебя прошу...
- Папочку своего попроси, чтобы алименты хоть раз заплатил. Всё, мне некогда, - отрезала мама, и положила трубку.
Я стоял и, чуть не плача, слушал короткие гудки. Настроение было испорчено напрочь.
Весь день я провалялся дома, глядя какую-то муть по телеку, ток-шоу, политики... В гараж я пришёл уже под вечер. Сначала, я хотел попросить друзей мне помочь выкинуть ненужные вещи - диван, стол... А потом решил этого не делать. Маме надо, пусть сама и разбирает тут всё. А я своими руками не хотел разрушать наш небольшой мальчишеский клуб. Поэтому, просто решил забрать домой те вещи, что пригодились бы мне в будущем. А диван пусть новый владелец сам выкидывает.
Район наш был на отшибе, на окраине города. Десятка два девятиэтажек, школа и гаражный массив. Гараж отца был предпоследним в массиве, в небольшом глухом закутке. Соседние гаражи давно никто не открывал - может, их хозяева спились и умерли. Я не знал, кому они принадлежат. Мы с пацанами хотели как-то прошвырнуться по ним в поисках чего ценного, но наш товарищ, Витёк, нас отсоветовал - нельзя гадить, где живёшь, такой закон. Старший брат Витька, Толик, отсидел, и Витёк имел возможность набираться от него уму-разуму.
Я сложил в пакет настольные игры - нарды, шахматы. Стал собирать разную мелочёвку - фонарик, инструменты... Потом как-то накатило, я лёг на диван и заплакал от обиды и ненависти ко всему миру - к отцу, к маме, к неведомому покупателю... Выплакавшись, я закрыл глаза и задремал.
Сквозь сон я услышал голоса. Странно, кому-то под вечер понадобилось в гаражи. Голоса приближались.
- Отпустите, пожалуйста. Ну, пожалуйста, - разобрал я женский голос. Совсем рядом, буквально за дверью.
- Тихо, шалава, тебе сказали, - а это уже мужской. - Пасть открой, сука, а то глазик выколю. Вот так. Воооот.
- Ну пожалуйста, я старая, мне сорок три года, я болею, у меня СПИД, вы заразит...
Дальше послышались шлепки, шуршание одежды и женское мычание.
Мне хватило ума, естественно, не открывать дверь гаража. Вместо этого я тихонько подошёл к двери, наклонился и посмотрел в замочную скважину. Солнце уже село, и в легких сумерках я имел возможность наблюдать происходящее во всех деталях.
Женщина стояла на четвереньках, её платье было задрано и закинуто на спину. Худые, жилистые ноги, тощая задница. Лица её мне не было видно. Женщину окружали трое парней - чуть старше меня, на год, может быть, на два. Один из них, белобрысый и высокий, держа перед лицом женщины небольшой нож, вставлял женщине в рот свой стоящий член. Второй парень - черноволосый и скуластый - снял с женщины туфли и небрежно кинул в сторону. Потом спустил с её зада трусы и пальцами левой руки раздвинул покрытые волосами половые губы. Затем, плюнув на пальцы правой, ввёл ей два пальца во влагалище и задвигал рукой вперед-назад.
- Мммах, - издала женщина стон, заглушаемый членом в её рту.
Третий из насильников - рыжий, веснушчатый пацан - расстегнул на спине жертвы застежку лифчика, высвободив маленькие отвисшие груди, и, присев сбоку, принялся их деловито мять.
Парень, который давал ей в рот, как-то резко двинул членом, отчего жертва издала рвотный позыв.
- Тихо ты, Виталь, а то блеванёт сейчас, - посоветовал ему рыжий. - Не пихай, пусть сама сосет.
Скуластый продолжал трахать жертву пальцами. Большим пальцем другой руки он тер женщине клитор.
- Давай, давай, глотай червячка. Воот, молодец... Вооот. Теперь яйца полижи, - командовал белобрысый Виталя. Жертва, упершись руками в бедра насильника, послушно выполняла все его команды. Периодически она издавала короткие стоны, когда скуластый особенно резко тыкал пальцами куда-то в глубину её влагалища.
