Всем персонажам 18+ лет
Солнечный свет, теплый и густой, как растопленное масло, заливал просторную, стильную кухню. Воздух еще хранил сладковатый аромат только что съеденного десерта – шоколадного мусса.
За столом, откинувшись на спинку стула из светлого дуба, сидела Елена. Ей было под сорок, но время, казалось, обошло ее стороной или, по крайней мере, женщине удалось договорилось о выгодной сделке. Ее каштановые волосы, собранные на затылке, отливали медью под лучами солнца. Черты лица – высокие скулы, прямой нос, чуть полноватые, естественно алые губы – были безупречно сбалансированы.
Она была одета в вещи, подчеркивающие ее зрелую, пышную фигуру без вульгарности: мягкие льняные брюки песочного цвета, облегающие ее округлые бедра и стройные, все еще крепкие ноги, и шелковистый топ насыщенного изумрудного оттенка, вырез которого намекал на глубокую ложбинку между высоких, упругих грудей. На ногах – шлепанцы, открывающие ухоженные ступни с малиновым лаком на ногтях. Ее глаза, цвета темного шоколада, были полуприкрыты, губы тронула легкая улыбка удовлетворения, а внутри же пробуждалось знакомое, настойчивое давление.
Напротив нее, уткнувшись в экран ноутбука, сидел ее сын, Артем. Восемнадцать лет – возраст, когда угловатость юности уже начинает сглаживаться мужественностью, но еще не завершила процесс. Он был высоким, широкоплечим, с наметившимся рельефом мышц на руках и груди, проступающим сквозь тонкую хлопковую футболку серого цвета. Его темные, чуть вьющиеся волосы были небрежно откинуты со лба. Унаследованный от матери прямой нос, упрямый подбородок, густые брови – сейчас были сосредоточены на учебной задаче.
На парне были простые синие джинсы и носки. Взгляд его - карие глаза, такие же, как у матери, но с более открытым, юношеским выражением - скользнул от экрана к Елене. Он задержался на изгибе ее груди под шелком топа, на мягкой линии бедра, и Артем почувствовал привычный прилив тепла ниже живота, легкое напряжение в паху. Он быстро отвел взгляд, сделав вид, что изучает что-то на экране, но его сердце слегка участило ритм.
Елена почувствовала взгляд сына, как легкое прикосновение солнечного зайчика. Она знала этот взгляд – смесь сыновней привязанности и пробудившегося мужского интереса. Это ее забавляло и возбуждало. Давление внизу живота усилилось, перейдя в отчетливый позыв.
- Артем, – женский голос был спокойным, бархатистым, чуть хрипловатым от долгого молчания. Он прозвучал в тишине кухни, заставив юношу вздрогнуть и поднять глаза.
- Да, мам? – его голос был чуть ниже, чем ожидал Тема, слегка сдавленным. Он встретил мамин взгляд и снова почувствовал тот же прилив, только теперь сильнее. Парень видел, как глаза женщины медленно скользнули вниз, к его джинсам, и ему показалось, что она заметила легкое вздутие там. Стыд и возбуждение перемешались внутри него.
- Я пойду в туалет – заявила Елена просто, отодвигая стул. Шелк топа мягко колыхнулся на ее груди. – А ты будь наготове. Через пять минут подойди ко мне. Ты знаешь, что нужно сделать.
Артем почувствовал, как кровь ударила ему в лицо и одновременно мощно прилила к паху. Его член внутри джинсов мгновенно напрягся, стал твердым и горячим.
- Знаю, мам, – выдохнул парень, глядя матери прямо в глаза, уже не в силах скрыть охватившее его волнение. Его пальцы сжались на столешнице. Мысль о предстоящем действии – о ее запахе, вкусе, близости – заставила молодецкий член пульсировать. Он знал свою обязанность и ждал ее с нетерпением, скрытым под маской послушания.
Елена уловила блеск в глазах сына, легкую дрожь в его руках. Удовольствие - теплое и влажное - разлилось по ее животу, и она кивнула, повернулась и пошла по коридору, ее бедра плавно покачивались под льняной тканью, а шлепанцы тихо стучали по паркету.
Артем смотрел матери вслед, завороженный линией ее спины, округлостью ягодиц, пока она не скрылась за дверью ванной комнаты. Затем парень услышал щелчок язычка ручки, и его тело содрогнулось от предвкушения.
Ванная комната была просторной и светлой, отделанной теплыми оттенками бежевого камня и хромированной сантехникой. Елена подошла к унитазу. Давление в кишечнике было сильным, настойчивым. Она расстегнула льняные брюки, спустила их вместе с тонким кружевным бельем цвета шампанского до щиколоток и аккуратно выступила из них.
Шелковый топ женщина сняла, повесив на крючок на двери - теперь она стояла перед унитазом совершенно обнаженная. Ее тело было свидетельством ухоженности и здоровья: высокая, упругая грудь с крупными, темно-розовыми сосками, тонкая талия, плавно переходящая в округлые бедра и ягодицы, гладкая кожа цвета слоновой кости, без лишних складок
Елена присела на холодный ободок унитаза.
Расслабление было почти мгновенным - глубокий вдох, и ее анальный сфинктер разжался, позволив теплой, мягкой массе выскользнуть из прямой кишки. Женщина чувствовала, как ее кишечник освобождается, как выходит первый, довольно плотный фрагмент дерьма, за ним более мягкие.
Запах, густой, землистый, животный, сразу заполнил пространство маленькой комнаты. Елена не морщилась; это был естественный процесс, и в данном контексте он был необходимой прелюдией к тому, что последует.
Она слышала мягкие всплески, ощущала тепло выходящего кала. Ее мысли были сосредоточены на Артеме, на его реакции, на том, что он вот-вот войдет. Возбуждение, приглушенное во время дефекации, начало снова нарастать, влага смазала ее половые губы.
Елена представила лицо сына, его язык, его послушные руки. Когда процесс завершился, она аккуратно подтерлась несколькими листами мягкой туалетной бумаги, удалив основную часть говна, но оставив то, что требовалось для сына - для его обязанности.
Воду в бачке женщина не смывала.
- Артем! – голос Елены прозвучал из-за двери, громче, чем в кухне, четко и не допуская возражений. – Заходи.
Дверь чуть приоткрылась, и в проеме показался Артем. Его лицо было румяным, дыхание чуть сбившимся. Он вошел, осторожно закрыв за собой дверь, и его глаза сразу же упали на Елену, все еще сидящую на унитазе, ее обнаженное тело казалось ослепительным в свете встроенных потолочных светильников.
Затем его взгляд скользнул вниз, к ободку унитаза. Запах ударил в нос – сильный, неприкрытый, но для парня он был неотвратимо связан с возбуждением, с моментом близости. Его член в джинсах был каменным, упирался в ткань, требуя освобождения.
- Подойди, – приказала Елена мягко, но властно. Она слегка раздвинула бедра, открывая взгляду сына всю интимную зону: смугловатые, пухлые половые губы, уже влажные от возбуждения, и ниже – темный, аккуратный анус, окруженный нежной кожей, на которой виднелись остатки кала. – Ты знаешь, что делать. Сделай мою попу чистой.
Артем подошел и опустился на колени перед мамой на мягкий коврик. Его лицо оказалось на уровне ее промежности. Запах был теперь интенсивным, почти осязаемым. Вид женского ануса, испачканного, но все равно невероятно притягательного для парня, заставил его член болезненно дернуться. Слюна обильно наполнила его рот, и Тема почувствовал тепло, исходящее от маминого тела, смешанное с теплом только что вышедшего кала.
- Да, мам, – прошептал парень хрипло. Его руки дрожали, когда он осторожно положил их женщине на внутреннюю поверхность бедер, чуть выше колен. Кожа под пальцами Артема была невероятно мягкой и шелковистой. Он почувствовал легкую дрожь, пробежавшую по маминой ноге, и наклонился ближе.
Первое прикосновение языка был робким, пробным - кончик языка коснулся кожи чуть сбоку от ануса, слизнув маленький фрагмент дерьма. Вкус был солоноватым, землистым, специфическим – чистый, концентрированный запах, переведенный в ощущение.
Артем услышал мамин тихий вдох - это придало ему смелости, и он прижал лицо ближе, широко провел плоской частью языка по коже вокруг ануса, собирая остатки кала. Текстура была неоднородной – где-то гладкая кожа, где-то мягкие, легко поддающиеся языку частицы.
Парень работал тщательно, методично, как будто это был самый важный экзамен. Его язык скользил по нежной прианальной складке, забираясь в каждую морщинку, вычищая все. Тема чувствовал вкус, ощущал мамин запах, слышал ее прерывистое дыхание над собой. Его возбуждение было всепоглощающим.
Парень обхватил руками женские ягодицы, мягко раздвигая их, чтобы получить лучший доступ, его пальцы утонули в упругой плоти. Артем сосредоточился на самом анусе, осторожно проводя кончиком языка по самому краю сфинктера, чувствуя его эластичное, напряженное кольцо. Он надавил чуть сильнее, и его язык скользнул внутрь, на сантиметр, ощущая внутреннюю гладкость и тепло прямой кишки. Вкус здесь был более интенсивным, пряным. Тема услышал мамин стон – низкий, грудной, полный удовольствия.
- Да, сынок... вот так... Хорошо... – ее голос был густым, как мед. Мамина рука опустилась на голову парня, пальцы вцепились в его темные волосы, нежно направляя его, прижимая его лицо еще ближе к себе. – Чище... Вылижи все дочиста...
Слова Елены, ее прикосновение, ее запах и вкус свели Артема с ума. Он работал языком с новой силой, страстью, вылизывал, высасывал, проглатывал. Его язык исследовал каждую складку, каждый миллиметр материнского ануса и прилегающей кожи. Парень чувствовал, как ее сфинктер подрагивает под его ласками, как мамины бедра слегка приподнимаются навстречу его лицу.
Член Артема горел, пульсировал, предэякулят обильно смачивал ткань трусов под джинсами. Парень потерял счет времени, полностью погруженный в служение женщине, в этот интимный, откровенный акт близости. Он вылизывал мамин анус так, как мечтал бы целовать ее губы – страстно, преданно, с полной отдачей.
Когда Артем наконец отстранился, его лицо было влажным от маминых соков, его собственной слюны и следов говна. Он смотрел вверх на Елену, его глаза горели, а губы блестели. Область вокруг маминого ануса была теперь идеально чистой, розовой, слегка влажной от слюны.
