Гомосексуалы: Порно рассказы

Эта семейная пара промышляет тем, что активно сосет иностранные члены. Сначала в дело вступает жена, затем присоединяется супруг.

Этот парень собственноручно подписал свой приговор и добровольно стал рабом своего Господина. Ему предстоит выполнять еще много всяких поручений, кроме как просто старательно сосать его член.

«Она выдавила себе на пальчики прозрачный крем и стала покрывать им мою попу, крем приятно холодил, а мне анус и когда она мне его смазала, ее пальчик вошел мне внутрь покрывая смазкой анал внутри, затем она выдавила еще крема себе на ладонь и покрыла им страпон. - Лада, положи ножки мне на плечи. Я сделал как просила Света, поднял ноги вверх и положил их на плечи стоящей на полу у кровати девушки. Мое тело вибрировало от охватившего меня возбуждения, и Света почувствовала это: - Сейчас милая я удовлетворю тебя, - пообещала Света, обхватывая рукой мое бедро, а второй рукой взяв страпон направила его в мою дырочку. Почувствовав его прикосновение к своей попе, я подался ему навстречу.»

«Их роту, роту молодого пополнения, сержанты привели в баню сразу после ужина, и пока они, одинаково стриженые, вмиг ставшие неразличимыми, в тесноте деловито мылись, а потом, получив чистое бельё, в толчее и шуме торопливо одевались, сержанты-командиры были тут же - одетые, они стояли в гулком холодном предбаннике, весело рассматривая голое пополнение, и Денис... вышедший из паром наполненного душевого отделения, голый Денис, случайно глянувший в сторону "своего" сержанта, увидел, как тот медленно скользит внимательно заторможенным взглядом по его ладному, золотисто порозовевшему мокрому телу, еще не успевшему утратить черты юной субтильности, - Денис, которому восемнадцать исполнилось буквально за неделю до призыва, был невысок, строен, и тело его, только-только начинавшее входить в пору своего возмужания, еще хранило в безупречной плавности линий юно привлекательную мальчишескую грациозность, выражавшуюся в угловатой мягкости округлых плеч, в мягкой округлости узких бедёр, в сочно оттопыренных и вместе с тем скульптурно небольших, изящно округлённых ягодицах с едва заметными ямочками-углублениями по бокам - всё это, хорошо сложенное, соразмерно пропорциональное и взятое вместе, самым естественным образом складывалось в странно привлекательную двойственность всей стройной фигуры, при одном взгляде на которую смутное томление мелькало даже у тех, кто в чувствах, направленных на себе подобных, был совершенно неискушен; из коротких, но необыкновенно густых смолянисто-черных волос, ровной горизонтальной линией срезавшихся внизу плоского живота, полуоткрытой головкой свисал книзу вполне приличный, длинный и вместе с тем по-мальчишески утолщенный - на сосиску-валик похожий - член, нежная кожа которого заметно выделялась на фоне живота и ног более сильной пигментацией, - невольно залюбовавшись, симпатичный стройный парень в форме младшего сержанта, стоя на чуть раздвинутых - уверенно, по-хозяйски расставленных - ногах, смотрел на голого, для взгляда абсолютно доступного Дениса медленно скользящим снизу верх взглядом, и во взгляде этом было что-то такое, отчего Денис, невольно смутившись, за мгновение до того, как их взгляды могли бы встретиться, стремительно отвёл глаза в сторону, одновременно с этим быстро поворачиваясь к сержанту спиной - становясь в очередь за получением чистого белья... и пока он стоял в очереди среди других - таких же голых, как он сам - парней, ему казалось, что сержант, стоящий сзади, откровенно рассматривает его - скользит омывающим, обнимающим взглядом по его ногам, по спине, по плечам, по упруго-округлым полусферам упруго-сочных ягодиц, - такое у него, у Дениса, было ощущение; но когда, получив нательное бельё - инстинктивно прикрывая им низ живота, Денис повернулся в ту сторону, где стоял сержант, и, непроизвольно скосив глаза, мимолётно скользнул по лицу сержанта взглядом, тот уже стоял к Денису боком - разговаривал о чем-то с другим сержантом, держа при этом руки в карманах форменных брюк, и Денис, отходя с полученным бельём в сторону, тут же подумал, что, может, и не было никакого сержантского взгляда, с неприкрытым интересом скользящего по его голому телу, - Денис тут же подумал, что, может быть, всё это ему померещилось - показалось-почудилось... ну, в самом деле: с какой стати сержанту - точно такому же, как и он, парню - его, голого парня, рассматривать? - подумал Денис... конечно, пацаны всегда, когда есть возможность, будь то в душевой или, скажем, в туалете, друг у друга обязательно смотрят, но делают они это мимолётно и как бы вскользь, стараясь, чтоб взгляды их, устремляемые на чужие члены, были как можно незаметнее - чтобы непроизвольный и потому вполне закономерный, вполне естественный этот интерес не был истолкован как-то превратно, - именно так всё это понимал не отягощенный сексуальной рефлексией Денис, а потому... потому, по мнению Дениса, сержант никак не мог его, нормального пацана, откровенно рассматривать - лапать-щупать своим взглядом... "показалось", - решил Денис с легкостью человека, никогда особо не углублявшегося в лабиринты сексуальных переживаний; мысль о том, что сержант, такой же точно парень, ничем особым не отличавшийся от других парней, мог на него, обычного парня, конкретно "запасть" - положить глаз, Денису в голову не пришла, и не пришла эта мысль не только потому, что всё вокруг было для Дениса новым, непривычным, отчасти пугающим, так что на всякие вольные домыслы-предположения места ни в голове, ни в душе уже не оставалось, а не пришла эта, в общем-то, не бог весть какая необычная мысль в голову Денису прежде всего потому, что у него, у Дениса, для такой мысли не было ни направленного в эту сторону ума, ни игривой фантазии, ни какого-либо предшествующего, хотя бы мимолетного опыта, от которого он мог бы в своих догадках-предположениях, видя на себе сержантский взгляд, оттолкнуться: ни в детстве, ни в юности Денис ни разу не сталкивался с явно выраженным проявлением однополого интереса в свой адрес, никогда он сам не смотрел на пацанов, своих приятелей-одноклассников, как на желаемый или хотя бы просто возможный объект сексуального удовлетворения, никогда ни о чем подобном он не думал и не помышлял - словом, ничего такого, что хотя бы отчасти напоминало какой-либо однополый интерес, в душе Дениса никогда ни разу не шевелилось, и хотя о таких отношениях вообще и о трахе армейском в частности Денис, как всякий другой современный парень, был наслышан более чем достаточно, применительно к себе подобные отношения Денис считал нереальными - совершенно невозможными, - в том, что всё это, существующее вообще, то есть существующее в принципе, его, обычного парня, никогда не касалось, не касается и касаться в будущем никаким боком не может, Денис был абсолютно уверен, и уверенность эта была не следствием осознанного усвоения привнесённых извне запретов, которые в борьбе с либидо трансформировались бы в четко осознаваемую внутреннюю установку, а уверенность эта, никогда не нуждавшаяся ни в каких умственных усилиях, безмятежно покоилась на тотальном отсутствии какого-либо интереса к однополому сексу как таковому - Денис в этом плане в свои восемнадцать лет был глух, как Бетховен, и слеп, как Гомер, то есть был совершенно безразличен к однополому сексу, еще не зная, что у жизни, которая априори всегда многограннее не только всяких надуманных правил, но и личных жизненных представлений-сценариев, вырабатываемых под воздействием этих самых правил, есть своя, собственным сценарием обусловленная внутренняя логика - свои неписаные правила, и одно из этих объективно существующих правил звучит так: "никогда не говори "никогда".»

Для влюбленных друг в друга парней настал последний прощальный вечер. Уже завтра они окажутся в разных частях страны. Нужно как-то по особенному повеселится в постели в эту заключительную ночь.

Уникальный случай! Публикуется дополнение к известному рассказу. Читателям открываются новые подробности из самой середины истории, доселе скрытые прихотями судьбы. В этой части рассказа два влюбленных парня впервые в жизни познают прелести мужского анального секса.

Герой рассказа решил попробовать секс с другим мужчиной. До этого у него был опыт только с женщинами. Что ему покажется приятнее: с мужчинами или женщинами?

Неужели наш герой нашел своих потерявшихся воспитанников. Эти два парня стали ему родным буквально за считанные дни. Он так соскучился по их аппетитным задницам!

«Его член уже стоял по стойке смирно, как будто в предвкушении предстоящего развлечения. Я тихонько сжал его головку через трусики. Она тут же затвердела и увеличилась в размерах. Я сдвинул трусики вниз, обнажив то, что под ними скрывалось. Кожица почти полностью съехала с головки, оголив ее маслянистую поверхность. Я попытался натянуть ее обратно на головку - получается, но с трудом. Член вздрогнул, на его конце появилась капелька. Аккуратными движениями я начал теребить кожицу, доставляя мальчику наслаждение, пусть даже во сне. Я видел, как он улыбался, как будто видит прекрасный сон. Но вот его член еще сильнее напрягся, головка начала раздуваться...»

«Начало этой истории уходит в 1989 год. Мне тогда было 14 лет, и зарождавшаяся сексуальная озабоченность пробуждала в голове самые различные картины и выходила в мокрые пятна от ночных поллюций. Это был такой период, когда страшно возбуждался даже от вида голых женских тел, нарисованных неумелой рукой в школьном туалете на стене.»

«Но ни это главное, главное то, что наконец пришли мои долгожданные каникулы. Вот и всё конец учёбе, конец одиннадцатому классу, теперь у меня своя жизнь, свои заботы, свои проблемы... И первым делом я должен навестить своего младшего братишку, всё решено собираюсь и еду!»

«Пришел в себя на полу. Яйца и больше не были перетянуты, но черенок торчал в жопе. Член также был перетянут. Братья сидели на столе и болтали ногами. Увидев, что я очнулся спрыгнули, подняли меня и положили на стол спиной. Подняли ноги, закинули за мою голову и привязали к ножкам стола, к ним же привязали руки. Резко выдернули черенок и снова вставили, начали трахать меня черенком. Потом по очереди - один трахал а другой, давал сосать член. Через некоторое время им надоело. Меня отвязали поставили раком на пол и просто трахнули в рот и жопу одновременно. Я опять напился теплой спермы.»

«- Не переживай Валек, я тебя не осуждаю. Более того, я рад за тебя, в смысле, что ты не стал от меня скрывать, мы с тобой знаем, друг друга давно, и поэтому я не отвернусь от друга.»

Трое братьев близнецов знают толк в извращениях. Они трахают друг друга во все возможные отверстия, еще и забеременеть умудряются.

«Осень - прекрасная, хотя, конечно, прав поэт: "унылая пора очарованья". Не менее осень и романтична, если только ты не служишь в этот момент в армии. Пусть ты в увольнении, только-только вышли из кинотеатра, все равно - ощущение давит и размазывает все прекрасное, превращая радость в уныние, яркие цветы в грязно-серые.»

Оказывается, два парня не просто были партнерами по перепихону. Один из них понимает, что любит своего партнера. Ответит ли ему взаимностью его возлюбленный?

Закоренелый гей не исправится даже после переезда в другой город. Парень прочитал объявление на стенке туалета и теперь уже активно подмахивает волосатому кавказцу.

«Я разделся, схватил его за голень и подтянул к себе. Я посмотрел ему между ног, где были белые женские трусики. Это возбудило меня еще больше. Я перевернул его, раздвинул ягодицы и вогнал член с такой силой, что Саша схватился за спинку кровати. Я трахал его минут двадцать - тридцать, пока его дырочка не стала красной и горячей. Но кончил я ему прямо в рот, после двадцатиминутного минета. Затем мы оба упали на кровать и начали разговаривать, после чего выяснилось, что все, что мне про него говорили, было ложью. Я его поцеловал и обнял его. После этого мы долго встречались и трахались везде: у него, у меня дома; в лифте, на лавочке, на кухонном столе, он делал мне минеты в кино, в кафе, даже в маршрутном такси. Вот так я проводил свое рабочее и свободное время.»

«Моё лицо было забрызгано спермой. Одна капля свисала с подбородка, другая, чуть побольше свисала с носа. Несколько капель было на волосах. Мои губы опухли, теперь они были яркого пурпурного цвета. В уголках рта блестела слюна вперемешку со спермой.»

«Когда я дрочил, а заниматься этим делом стал уже по нескольку раз в день, то часто вспоминал Серёгу, как он раком стоял в душе и наяривал свой перец. У меня возникло дикое желание подрочить вместе с ним. Но я не мог вот так просто, с бухты-барахты, сказать ему: "Давай подрочим?" Мне казалось, что он будет надо мной смеяться, и ещё, не дай бог, расскажет кому-нибудь. Теперь-то я понимаю, что зря я этого не сделал. Не стал бы он надо мной смеяться.»

Ожидание любимого и секс с ним в гостинице

«Вот - постановка на воинский учёт: мы, уже почти старшеклассники, в трусах и плавках ходим со своими личными делами из кабинета в кабинет, - нас собрали в горвоенкомате из двух или трех школ, и мы хорохоримся друг перед другом, мы отпускаем всякие шуточки, травим какие-то байки, тем самым подбадривая себя в непривычной обстановке; в очереди к какому-то очередному врачу я как-то легко и естественно, без всякого внутреннего напряга знакомлюсь с пацаном из другой школы, - он в тесных цветных трусах, и его "хозяйство" слегка выпирает, отчего спереди трусы у него ненавязчиво - вполне пристойно и вместе с тем странно волнующе - бугрятся, а сзади трусы обтягивают упругие, скульптурно продолговатые ягодицы, и вид этих ягодиц, сочно перекатывающихся под тонкой тканью трусов, привлекает моё внимание не меньше, чем ненавязчиво выпирающее "хозяйство" спереди, - я то и дело украдкой бросаю на пацана мимолётные взгляды - смотрю и тут же отвожу глаза в сторону, чтоб никто не заметил моего интереса; в очереди к какому-то очередному врачу он у меня неожиданно о чём-то спрашивает, я удачно отвечаю ему, он смеётся в ответ, глядя мне в глаза, и спустя какое-то время мы уже держимся вместе, занимаем друг другу очередь к очередному врачу, то и дело перебрасываемся какими-то ничего не значащими фразами, и когда всё это заканчивается, он, надевая брюки, зовёт меня к себе - послушать музыку; я соглашаюсь, - он живёт недалеко, и спустя менее получаса мы у него дома действительно слушаем музыку, а потом он показывает мне самый настоящий порнографический журнал; листая глянцевые страницы, я жадно рассматриваю не кукольно красивых женщин, а возбуждённых молодых мужчин, в разных ракурсах имеющих этих самых женщин и сзади, и спереди - во все места, - впитывая взглядом откровенные сцены, я, конечно же, мгновенно возбуждаюсь: мой член, наливаясь упругой твёрдостью - бесстыдно приподнимая брюки, начинает сладостно гудеть, и пацан - мой новый знакомый - тыча пальцем в глянцевую страницу, на которой загорелый парень, держа девчонку за бёдра, с видимым удовольствием засаживает ей в округлившееся очко, странно изменившимся голосом смеётся, глядя мне в глаза: "Не понимаю, зачем всовывать туда - девке... ну, то есть, в жопу - в очко... всовывать девке очко - зачем? В жопу вставляют, когда девок нет... в армии или в тюряге - там, где девок нет, парни это делают между собой... прутся в жопу - кайфуют в очко... а девке туда всовывать - зачем?" - пацан смотрит на меня вопросительно, и я, чувствуя, как стучит в моих висках кровь, пожимаю плечами: "Не знаю... "; невольно скосив глаза вниз, я замечаю, что брюки у пацана, сидящего на диване рядом, точно так же бугрятся, дыбятся, и оттого, что он, сидящий рядом, возбуждён точно так же, я возбуждаюсь ещё больше; мы молча листаем журнал до конца; "Вот - снова в очко... " - пацан, наклоняясь в мою сторону, тычет пальцем в предпоследнюю страницу, и я, стараясь незаметно стиснуть ногами свой ноющий стояк, невнятно отзываюсь в ответ какой-то нейтральной, ничего не значащей куцей фразой; мы ещё какое-то время слушаем музыку, - возбуждение моё не исчезает, оно словно сворачивается, уходит в глубь тела, отчего член медленно теряет пружинистую твёрдость; когда я ухожу, у меня возникает ощущение, что пацан явно разочарован знакомством со мной - он не говорит мне каких-либо слов, свидетельствующих о его желании знакомство продолжить; а я, едва оказываюсь дома, тут же раздеваюсь догола - благо дома никого нет, родители еще на работе - и, ложась ничком на свою тахту, начинаю привычно содрогаться в сладких конвульсиях, - судорожно сжимая ягодицы, елозя сладко залупающимся членом по покрывалу, тыча обнаженной липкой головкой в ладони, подсунутые под живот, я думаю о пацане, который приглашал меня в гости послушать музыку... перед мысленным моим взором мелькают страницы порножурнала - я думаю о пацане, давшим мне посмотреть этот журнал, и мне кажется, что я понимаю, зачем он мне его давал-показывал, - мастурбируя, я представляю, что могло бы случиться-произойти между нами, если бы... если бы - что?»

«Заяц, мыча от боли - подчиняясь Архипу, послушно заскользил спиной по кафельной стенке вниз; ноги его сами собой согнулись в коленях, и - уже в следующую секунду рядовой Заяц оказался сидящим на корточках... он попытался было схватить руками Архипа за левую руку - ту самую, пальцами которой Архип сдавливал ему челюсти, но Архип, властно выдохнув:»

В этой части рассказа вы узнаете, как парочка влюбленных геев может пагубно повлиять на соседского мальчишку. А ведь парень и не догадывался до знакомства с ними, что в нем присутствует оттенок голубизны.

Герой рассказа продолжает носить с собой всю тяжесть неразделенных чувств. Ему никак не хватает смелости признаться в любви тому парню, который снится ему каждую ночь, и о котором он мечтает каждый день.

«Тони лежал на спине, впитывая лучи горячего солнца Флориды. У него начались весенние каникулы, и вместо того, чтобы ехать с друзьями в Палм Спрингс, он решил проявить немного самостоятельности, и полетел во Флориду. Несмотря на то, что ему было приятно находиться в компании своих друзей, он стыдился того, что в свои 22 года у него до сих пор не было "настоящего" секса, которого ему так хотелось. Чтобы поддержать своё реноме, он встречался с девушками, но в глубине души знал, что он - гей. Перед»

Главный герой рассказа бережно защищает и заботится о двух своих новых знакомых. И к чему бы эта вся забота? Быть может, он глаз положил на их попки?

Когда совсем нет денег - легко дать согласие, что б кто-то сильный и с деньгами вскрыл твою девственную попку за приличное вознаграждение.

Гею со стажем всегда есть что рассказать. Опыт у него большой, на счету немало коричневых дырок и ртов. Что ж, послушаем, пожалуй.

«И тут я почувствовал его руку на своем члене. Только сейчас я понял, насколько сильно был возбужден! Он стал его подрачивать, все время увеличивая темп. И вдруг я почувствовал, как он кончил. Все внутри вдруг стало теплым и я понял, что это его сперма. От осознавания этого и я не выдержал.»