— Ну че, будем тут до утра медитировать, или уже пойдем кому-то морду бить?
Я гордо выпячиваю грудь, игнорируя его примитивные порывы. Делаю глубокий вдох, втягивая в себя запах мха, сырости и судьбы. Это мой момент. Это я веду их.
— Это не просто лес, — произношу я с дрожью в голосе, которая, я надеюсь, звучит как пророческая. — Это порог. За ним… ответы. За ним — боль моей сестры! Вперед!
И я делаю первый, решительный шаг в темноту. За моей спиной топочет хаос в лице Корвалола. Рядом бесшумно скользит всезнающий, но абсолютно бесполезный интеллект Мармелада. А впереди — гороховый ад моей Пленны, замаскированный под ее бесконечные экзистенциальные страдания. Курва, это будет легендарно
Тишина леса взрывается у меня в голове. Не звуком, нет! Ощущением! Я останавливаюсь так резко, что Корвалол, который топал позади, едва не налетает на меня. Это не горох. Ох, бляха, это совсем не горох!!!
Что-то… что-то входит в нее. Не в душу, нет. Глубже. Конкретнее. Прямо в ее тело. В ее самую, бляха, сраку! Я вижу это, словно наяву, в моей голове вспыхивает кроваво-зеленый образ! Что-то длинное, упругое, твердое, холодное, покрытое мелкими пузырьками… ОГУРЕЦ!!! КУРВА МАТЬ, ЕЙ В ДУПУ ПХАЮТ ЕБАНЫЙ ОГУРЕЦ!!! И делают это… ритмично. Туда-сюда. Я чувствую каждый толчок, каждое миллиметровое вторжение, словно это происходит со мной!!! А потом… тихий, сочный ХРУМ!!!
— ААААА!!! — мой крик разрывает ночную тишину. Я падаю на колени, хватаясь за живот, хотя боль-фантом пульсирует намного, намного ниже. — Боги, какой ужасный, извращенный ритуал!!!
Это же не просто овощ!!! Я знаю!!! Это символ! Символ плодородия, земли, жизни — но его используют для осквернения!!! Это аграрный демонзм! Они пытаются прорастить в ней семена своей тьмы! Буквально!!! А этот хруст!!! Это не ее копчик! Это не ее сфинктер! Это трещит ее ВОЛЯ! Ее светлая душа! Ее ломают!!!
— Что с ней? — Корвалол с подозрением оглядывает мои корчи на земле.
— Ее… ее проникают!!! — всхлипываю я, упираясь грязными ладонями в мох. — Засовывают в нее самую суть земли, но искаженную, гнилую! Чтобы она стала… вместилищем для их мерзости! Расширяют ее изнутри!!!
Мармелад, что как раз рассматривал лишайник на коре старой сосны при свете своего магического фонаря, поднимает голову. Он прищуривается, глядя куда-то в пустоту.
— Интересная энергетическая сигнатура… Я бы описал ее как комбинацию дискомфорта, физического напряжения и ноток неожиданного, но мощного удовольствия…
ЗАТКНИСЬ!!! Ты, бесчувственный калькулятор, никогда не поймешь глубины этой трагедии!!!
Но наши философские дебаты прерывает дикий рев. Мы дошли до небольшой, но бурной лесной реки, и Корвалол нашел себе достойного врага.
— АХ ТЫ Ж СУКА ВОДЯНАЯ!!! ТЫ МНЕ ПУТЬ ПЕРЕШЛА?!! — вопит он, стоя по колено в воде и… атакуя реку. Топор со свистом рассекает воздух и с оглушительным ПЛЕСКОМ бьет по поверхности, поднимая фонтан брызг. Он пытается схватить течение руками и швырнуть его прочь. Он ныряет, выныривает, отплевывается и с ревом таранит валун посреди реки, словно взбесившийся бык. БАМ!!! Он спотыкается об невидимый корень, падает, вода накрывает его с головой. Но через миг он вылетает из воды, кашляя и матерясь.
— Я ТЕБЯ ВЫСУШУ, ПОНЯЛА?! Я ТЕБЕ ВСЕХ ТВОИХ ЛЯГУШЕК ПЕРЕДАВЛЮ!!! ОТДАВАЙ ПЛЕННУ, СТИХИЙНАЯ ТЫ ОШИБКА!!!
Борьба настолько эпическая и бессмысленная, что мое собственное страдание на миг отступает. Он действительно воюет. С водой. И, кажется, проигрывает, потому что течение ловко сбивает его с ног и уже куда-то несет его топор.
Рядом слышится тихое, спокойное царапанье карандаша по пергаменту. Мармелад стоит на берегу, абсолютно сухой и невозмутимый, зарисовывая что-то в своем блокноте при свете фонаря.
— Динамика жидкости в условиях точечного приложения тупой кинетической энергии, — бормочет он сам себе, даже не глядя на меня. — Коэффициент сопротивления воды во взаимодействии с биологическим объектом с повышенным уровнем агрессии. Нужно будет рассчитать потерю момента импульса…
Господи. Они ничего не понимают. Один борется с географией, другой пишет научную работу об этом, а мою сестру в это время распинают на огурце. Это будет самая длинная ночь в моей жизни.
Еще полчаса. Тридцать долбаных, бесконечных минут я наблюдаю эту титаническую битву, эту одиссею одного идиота против целого гидрологического объекта. Корвалол успел попробовать построить дамбу из двух палок и своего сапога. Дамба, ожидаемо, не выдержала и первого натиска воды, а сапог поплыл прочь, догоняя топор. Потом он пытался запугать воду. Он становился в разные угрожающие позы, рычал на нее и показывал ей свои, безусловно, впечатляющие бицепсы. Река не испугалась. Он даже кидал в нее камни, выкрикивая что-то вроде: "А это тебе за мою прабабку, которую ты когда-то подмочила!".
Мармелад за это время исписал уже три страницы своего блокнота. Он, кажется, вывел какую-то формулу зависимости громкости мата от глубины погружения. Гений, бляха.
И вдруг — СТОП! Опять! Новый импульс от Пленны! Резкий, но уже другой. Хруст овоща прекратился, ощущение вторжения исчезло... Вместо него... О-о-о... Вместо него меня накрыла волна! Волна густой, липкой, вязкой НИКАКОВОСТИ! Такой мощной, что мне самой захотелось провалиться сквозь землю! Это испанский стыд космического масштаба! Меня аж лицо начало жечь, словно это я, а не она, сделала что-то невероятно глупое и позорное!
Это же оно!!! Я все поняла! Ритуал осквернения провалился! Он не сработал так, как надо! Теперь ее мучитель, ее кат, чувствует себя... неловко! Он сам осознал всю низость своего поступка и теперь горит от стыда! Мы его переиграли! Наш духовный отпор оказался сильнее его извращенных методов! И теперь он, этот Великий и Ужасный Кто-то, растерян и слаб! И его местонахождение… оно стало мне известным!!!
Я вскакиваю на ноги! Мой взгляд становится твердым, как сталь! Грязь на одежде, синяк на лбу — все это теперь лишь боевые шрамы!
— Хватит! — кричу я так громко, что Корвалол, который как раз пытался побороть водоросль, вздрагивает и наконец вылезает из реки. Он мокрый, злой, без топора и в одном сапоге. — Я знаю, где она!
Он сплевывает воду и зло смотрит на меня.
— Ну и где? У этой водяной курвы в гостях?!
— Хуже! — драматично заявляю я, указывая рукой в самую гущу самого темного леса, туда, куда не проникает даже свет луны. — В логове! В самом сердце тьмы! Там, где не поют птички и умирает надежда! Там, где воздух густой от невыразимых ужасов и древней магии! Нам надо идти в владения Самого Могущественного, Самого Ужасного, Самого... Сам... — я на миг запинаюсь, подбирая правильный эпитет, — САМОГО ТЕМНОГО ПОВЕЛИТЕЛЯ ЭТОЙ ГНИЛОЙ ЗЕМЛИ!!!
Корвалол, который до этого имел вид крайне несчастной мокрой курицы, вдруг оживает. В его единственном здоровом глазу появляется опасный огонек.
— Самого Темного Повелителя? То есть… он там главный босс? — с надеждой в голосе спрашивает он, уже забыв о потерянном сапоге и гидрологическом поражении. — У него можно будет что-то отобрать?
Мармелад, который молча наблюдал за нами, снова открыл свой проклятый блокнот.
— Согласно фольклорным источникам данного региона, существует 17 вариаций существ, что могут претендовать на титул "Самого Темного Повелителя". Вероятность встречи с каждой из них варьируется в зависимости от фазы луны и…
— ЗАТКНИТЕСЬ ОБА!!! — гаркаю я, прерывая их идиотские рассуждения. — Меньше слов — больше дела! Я чувствую ее стыд! Он пылает, как маяк в ночи! Этот стыд указывает нам путь! Вперед! Пока этот Повелитель Ужаса окончательно не сошел с ума от собственной ничтожности! Вперед, за Пленной!!!
И я первой, хромая и бряцая мокрыми юбками, бросаюсь в самую пасть лесного мрака. Позади меня, радостно сопя, прыгает на одной ноге полуголый варвар. Где-то там в тенях скользит его ходячая энциклопедия. Да, это команда мечты. Мы точно всех победим. Или умрем, пытаясь.
Мы идем сквозь черный, как жопа демона, лес. Ветки хлещут по лицу, под ногами что-то хрустит — то ли сухие ветки, то ли кости менее удачливых спасателей. Корвалол на одной ноге скачет лучше, чем я хожу на двух, иногда сбивая по дороге какое-то несчастное деревце, потому что "оно как-то не так на меня смотрело". Мармелад бесшумно плывет следом, уверенный, что его скучный рационализм защитит его от всех опасностей. А я… я — маяк. Я — компас, настроенный на волну страданий моей бедняжки сестрички. Я веду их сквозь чащи, ведомая ее болью…
И вдруг… ЧТО-ТО ИЗМЕНИЛОСЬ!
Ощущение всепоглощающей неловкости, что было моим путеводителем, резко исчезло! Ему на смену пришло… что-то иное. Что-то значительно, ЗНАЧИТЕЛЬНО хуже!!! Монотонное. Изнуряющее. Ритмичное, но в совсем ином смысле, чем тот огурец. Это была тупая, беспросветная, циклическая… работа.
Я останавливаюсь. Мое сердце падает куда-то в район пяток. Картина в моей голове вырисовывается с ужасающей четкостью. Пленна. Моя Пленна! Она стоит на коленях. Вокруг нее — темная, взрыхленная земля. В ее руке не оружие, не скипетр, даже не проклятый огурец! В ее руке… МОТЫГА!!! И она методично, раз за разом, делает ямку. Кладет туда что-то круглое, отвратительно-бурое, с маленькими белыми ростками. И закапывает. Ямка. Картофелина. Земля. Ямка. Картофелина. Земля. Снова и снова! До бесконечности!!!
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е!!! — мой крик отчаяния спугнул, кажется, даже местных упырей. Я падаю на землю, но теперь не на колени, а просто распластываюсь на мокрых листьях, колотя кулаками по земле. — НЕ КАРТОФЕЛЬ!!! ТОЛЬКО НЕ КАРТОФЕЛЬ!!!
