И тут Нина на мгновение освободила рот от члена Андрея, чтобы глотнуть воздух. Ее голос, хриплый от глубокого минета, прозвучал с такой силой и такой откровенной похотью, что Сашу будто ударили током:
— Да! Вот так! Жестче, Толь! Долби свою тетку в сраку! Вытрахай из меня всю дурь! — девушка кричала, и ее грязные и незнакомые слова разрывали воздух, как раскаты грома. — Еби меня, как последнюю шлюху! А ты, Андрюша, не останавливайся! Засунь свой член глубже! Я хочу подавиться твоим хуем!
Нина снова взяла в рот член Андрея, уже с новой яростью, издавая при этом громкие, чавкающие звуки. Ее тело напряглось, и Саша увидел, как ее пизденка сжалась, и из нее выступила новая струйка смазки – девушка кончала от собственных слов, от этих развратных действий.
Саша не мог пошевелиться. Он стоял и смотрел, как его женщина, его утонченная балерина, его Нина, с неистовством отдается двум подросткам, своим племянникам. Его разум, пытаясь защититься, цеплялся за абсурдные детали. Парень заметил, как на затылке Толика, у самого края коротко стриженных темных волос, выступили капли пота и медленно скатились по шее на спину. Он увидел родинку на левой лопатке Андрея, которая ритмично подрагивала в такт движениям его бедер. Зафиксировал, как дорогое постельное белье, которое Нина так тщательно выбирала, было смято в бесформенную массу, и на нем темнело влажное пятно — следы ее возбуждения.
Звуковой фон этого кошмара был не менее насыщенным, чем визуальный. Ритмичное, влажное шлепанье плоти о плоть, когда Толик с силой вгонял напряженный пенис в тугой анальный проход. Хриплое, прерывистое дыхание всех троих. Сдавленные стоны Андрея, когда головка его члена упиралась в самое горло Нины, и ее собственные звуки — не крики, а именно низкие, похотливые рычания, которые рвались из груди девушки между глубокими толчками.
Внезапно Толик, не прекращая движений, изменил угол. Он приподнял бедра тетушки еще выше, так что ее поза стала еще более унизительно-распахнутой. Парнишка одной рукой схватил девушку за бедро, чтобы лучше фиксировать, а другой провел по ее позвоночнику, от лопаток до копчика. Нина вздрогнула всем телом и издала длинный, стонущий выдох.
— Да… вот так… Андрюха, — прохрипел Толик, обращаясь к брату, но глядя на тетку, которую трахал. Его лицо было искажено гримасой концентрации и наслаждения. — Она вся сжимается… Бля, ее очко, как сжимается…
Андрей, чье дыхание уже срывалось на свист, вынудил Нину отпустить его член. Тонкая нитка слюны повисла между распухшими губами девушки и его блестящей залупой.
— Рот… открой, тетя Нин… шире, — скомандовал школьник, его голос звучал неестественно грубо для его лет.
Нина послушно, почти рабски, широко раскрыла рот, высунув язык. Ее глаза, полные влаги и какого-то отрешенного блаженства, были устремлены на член племянника. Андрей одной рукой взялся за основание своего пениса, а другой снова вцепился в волосы девушки, и начал не трахать ее рот, а наносить залупой удары по ее лицу, по губам, по языку. Шлепающий звук кожи о кожу смешивался с подавленными кряхтениями балерины. Она не сопротивлялась, а, наоборот, ловила ртом каждый такой удар, стараясь обхватить губами крепкую плоть, когда она прижималась к ее лицу.
— Лижи… лижи мои яйца, шлюха, — срывающимся на фальцет голосом приказал Андрей.
Нина, все так же стоя на четвереньках и принимая в задницу член Толика, потянулась головой к мошонке племянника. Ее розовый и проворный язык выскользнул изо рта, и девушка начала лихорадочно, с явным знанием дела, вылизывать маленькие яички, обсасывать их, заглатывая в рот по очереди и сразу два. Андрей закинул голову и застонал, его бедра непроизвольно подрагивали.
В этот момент Толик, наблюдавший за этой сценой с удовлетворением, решил усилить натиск. Он вытащил свой член почти полностью, давая Саше в щель двери увидеть, как налитая кровью головка, темная и блестящая от смазки, на мгновение задержалась у самого входа в темно-розовое, растянутое анальное кольцо его девушки. Очко балерины пульсировало и выглядело неестественно широким. Затем Толик, уперевшись руками в тетушкины ягодицы, с силой, одним быстрым и неумолимым движением, вогнал хуй в сразу по самые яйца.
Нина взвыла, но это был вой не боли, а чистейшего, животного экстаза. Ее тело напряглось струной, спина выгнулась дугой, а ее возбужденная пизда сжалась и исторгла из себя новый поток смазки, который обильно закапал на простыни.
— Сука… тетя… ты… такая обалденная… — сквозь зубы выдохнул Толик, замирая на секунду в самой глубине тетушкиной задницы, наслаждаясь конвульсивными сжатиями ее внутренних мышц. — Двигай попкой навстречу… давай… работай, как шлюха.
И Нина, его тихая, интеллигентная тетя, преподавательница танцев, начала сама, с отчаянным энтузиазмом, двигать бедрами навстречу его толчкам, раскачиваясь, как на шарнирах. Ее ягодицы встречали удары племянника, а мышцы ануса сжимали член с такой силой, что на лбу у Толика выступили новые капли пота.
Андрей, видя эту картину, снова поднес свой член к лицу девушки:
— Хватит лизать… Открывай пасть, тетя. Я хочу трахнуть тебя прямо в горло.
Нина послушно подняла к нему голову, ее подбородок и шея были мокрыми от слюны. Девушка снова широко открыла рот, и Андрей, направив член, вошел глубоко, упираясь головкой прямо в тетушкину глотку. У Нины вырвался рвотный спазм, ее тело дернулось, но она не оттолкнула парня, а наоборот, ее руки обхватили его ягодицы, притягивая племяша еще ближе. Ее глаза закатились, и по ним потекли слезы, вызванные не болью, а интенсивностью ощущений. Нина научилась расслаблять горло, и теперь Андрей мог трахать его почти без сопротивления, пока слюна девушки обильно стекала по стволу члена.
Создавалась сюрреалистическая картина: тело балерины было разорвано на две части. Нижняя половина, от пояса и ниже, принадлежала Толику, который методично, с нарастающей яростью, долбил хуем ее в анус, а его яички шлепались о женскую промежность. Верхняя половина принадлежала Андрею, который, откинувшись назад и запрокинув голову, использовал рот тетушки и горло как свою личную секс-игрушку. А она, Нина, была связующим звеном, живым, стонущим, извивающимся мостом между двумя этими молодыми, похотливыми телами. Ее собственная женственность, ее пизда, оставалась нетронутой, но от возбуждения она пульсировала и сочилась смазкой, будто плача от зависти ко рту и жопе.
Толик, видимо, почувствовав, что его брат близок к кульминации, решил добавить унижения. Прнишка замедлил темп, почти прекратил движения, заставляя Нину скулить от нетерпения.
— Ну что, тетя? Хорошо, когда ебут в две дыры сразу? — его голос был хриплым. — Говори, в какую дырку тебе больше нравится? В эту… — племянник слегка пошевелил бедрами, заставляя тетю сдавленно ахнуть, — …или в ту, что ебет мой брат?
Нина, с налитой залупой в глотке, могла только мычать, закатывая глаза.
— Отпусти его, скажи, — приказал Толик.
Андрей, понимая игру, вытащил свой член из тетушкино рта. Нина, задыхаясь, слюнявя губы, выдохнула:
— В обе… в обе нравится… я ваша шлюха… ваша вещь…
— Чья вещь? — настаивал Толик, снова начиная неглубоко, но резко входить в растраханную жопу.
— Ваша… ваша с Андрюшей! — закричала девушка. — Трахайте свою вещь, как хотите!
Этот полный полной капитуляции и извращенного восторга крик, казалось, взорвал воздух в комнате. И именно в этот момент, словно получив долгожданную команду, оба подростка перешли к финальной стадии.
Саша видел, как Толик, стиснув зубы, ускорил движения, его толчки стали резче, глубже, а Андрей, закатив глаза, схватил Нину за волосы, чтобы контролировать ритм ебли.
Александр стоял и смотрел, как его женщина, его утонченная балерина, его Нина, с неистовством отдается двум подросткам, своим племянникам.
— Я… я сейчас кончу, тетя Нина! — простонал Толик, и его голос сорвался на визг.
— Внутрь! Кончай мне в задницу! — выдохнула девушка, снова отпуская член Андрея. Ее губы блестели от слюны. — И ты, Андрей, в рот! Я хочу вашу сперму! Дайте мне ее!
Толик с громким стоном вжался в тетушку, вогнав напряженный хуй вглубь жаркой задницы, в последний раз, и его тело затряслось в оргазме. Саша видел, как ягодицы парнишки судорожно сжались. Одновременно Андрей, дергаясь, излил свое семя девушке в рот, а Нина с жадностью глотала молодую сперму, ее горло работало, а подбородок испачкался в белых каплях, которые балерина не успела проглотить. Толик, тяжело дыша, вытащил свой обмякший член из задницы родной тети, и Саша увидел, как из ее растянутого ануса вытекает густая, белая сперма.
Все замерли, тяжело дыша и обливаясь потом. В комнате пахло сексом, потом и подростковым возбуждением. И вот тогда Александр отворил дверь и вошел в спальню.
Он стоял на пороге, в своем деловом костюме, с лицом, не выражавшим никаких эмоций. Трое на кровати застыли. Ужас и паника исказили лица мальчиков. Нина медленно подняла на него глаза. Стыд, страх и что-то еще, что Александр не захотел разбирать, мелькнуло в ее синих глазах.
— Саша… — прошептала девушка.
— Встань. Оденься. Возьми свои вещи, — его голос был тихим, ровным, металлическим. — И выметайся из моего дома. Ты и они. Сейчас же.
Никаких сцен. Никаких эмоций. Парень смотрел на троицу, как на посторонних людей, совершивших досадный проступок.
Андрей и Толик, не говоря ни слова, в панике начали хватать свою одежду. Они одевались, спотыкаясь, не глядя друг на друга, и выбежали из спальни, а затем из дома, словно их преследовала свора собак.
