Её голос был монотонным, почти безжизненным. Она говорила, словно рассказывала не о себе, а о ком-то другом.
Софи внимательно смотрела на неё, пытаясь уловить хоть что-то — напряжение, ложь, страх. Но лицо Элен было непроницаемым.
— Мадам Дюпре, вы знаете код от сейфа?
— Да.
— И код сигнализации?
— Да.
— Кто-то ещё может их знать? Может быть, вы записывали коды где-то, или кто-то видел, как вы их набираете?
Элен снова посмотрела на мужа. Дюпре слегка сжал её руку.
— Нет, — ответила она. — Я никому не говорила.
— Элен не общается с большим количеством людей, — вмешался Дюпре. — Она предпочитает уединение. Не любит шумные компании, светские рауты. Я уважаю её выбор.
В его голосе звучала нежность. Но что-то в этой нежности показалось Софи фальшивым. Наигранным.
— Понятно, — сказала Софи, убирая блокнот. — Мадам Дюпре, если вы вспомните что-то, даже самую маленькую деталь, пожалуйста, свяжитесь со мной. — Она протянула визитку.
Элен взяла её, но даже не посмотрела на неё. Просто держала в руке, безвольно, словно не понимая, что с ней делать.
— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что приехали.
Софи задержала взгляд на её лице ещё на мгновение. Ее полуобнаженное тело было идеальным и желанным. Элен смотрела в сторону, на задёрнутые шторы, и в профиль её лицо казалось ещё более хрупким, почти нереальным.
— Идемте, комиссар, — Дюпре поднялся, явно давая понять, что разговор окончен. — Моя жена устала.
Софи вышла из спальни, но на пороге обернулась. Элен всё ещё сидела на кровати, держа визитку в руке. И смотрела Софи вслед — долгим, пронзительным взглядом. В нём была такая тоска, такое безмолвное отчаяние, что у Софи сжалось сердце.
Их взгляды встретились — и Элен резко отвернулась, будто испугавшись, что её увидят.
В гостиной Софи остановилась, доставая телефон.
— Месье Дюпре, мне нужен список всех, кто знал о рукописи. Имена, контакты. И я хочу поговорить с вашим литературным агентом. Сегодня.
— Люк Бертран, — кивнул Дюпре, доставая свой телефон. — Я пришлю вам его координаты.
— Ваш издатель?
— Éditions Gallant. Директор — Клод Морель. Но Клод не знал, что рукопись в сейфе. Он знал только, что я работаю над новым романом.
— Всё равно мне нужны его контакты.
— Хорошо.
— Еще месье Дюпре, вам нужно составить список всех, кто бывал в этой квартире за последний месяц. Всех без исключения. Друзья, родственники, сантехники, доставка — все.
— Хорошо, — кивнул он. — Но я повторяю: у нас не бывает много гостей. Элен не любит общества.
— Всё равно составьте список.
Дюпре смотрел на неё с лёгким раздражением, но кивнул.
— Я свяжусь с вами сегодня днём.
— Отлично. — Софи направилась к выходу, но остановилась на пороге. — Ещё один вопрос. Рукопись — о чём она?
Дюпре замер.
— Это важно?
— Возможно. Если кто-то украл именно её, значит, она представляет ценность. Может быть, не только коммерческую.
Он помолчал, будто обдумывая, сколько можно рассказать.
— Это психологический триллер, — сказал он наконец. — О семейных тайнах, манипуляциях, тёмных сторонах брака. О том, как люди держат друг друга в плену, даже не осознавая этого. Или осознавая.
Софи внимательно посмотрела на него.
— Звучит... личностно.
— Все мои книги личностные, комиссар, — улыбнулся он холодно. — В этом их сила.
Софи кивнула и вышла из квартиры. На лестничной площадке она остановилась, вдыхая влажный воздух, идущий из открытого окна. Мозг работал, складывая кусочки пазла.
Профессиональная кража. Только рукопись. Сигнализация не сработала. Жена, которая выглядела как заложница. Харизматичный писатель, который слишком хорошо контролировал свои эмоции.
И эти слова: "О том, как люди держат друг друга в плену".
Софи обратилась к Марку, который стоял тут же, у входа в квартиру.
— Марк, пробей Антуана Дюпре по базе. Всё, что найдёшь. Судимости, штрафы, жалобы, всё. И его жену тоже — Элен Дюпре, урождённая... — она запнулась, поняв, что не спросила. — Узнай её девичью фамилию. Хочу знать о них всё.
— Есть, комиссар.
Софи спустилась вниз, вышла на улицу. Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. Она села в машину, но не завела двигатель. Просто сидела, глядя на серое небо сквозь мокрое лобовое стекло.
У неё было странное чувство — то самое, которое она называла интуицией и которое ещё ни разу её не подводило. Чувство, что в этом безупречном фасаде, в этой идеальной картинке успешного писателя и его хрупкой жены есть трещина.
И Софи Моро собиралась найти эту трещину и расколоть весь фасад.
Она завела машину и поехала в управление.
