Кристина вернулась в комнату, захлопнула дверь и рухнула лицом в подушку. Рыдала беззвучно, до сухих спазмов в горле. Но плач не приносил облегчения. Крис в ужасе поняла, что у неё и слёз-то не было. Видимо, они канули в её пустоту, которая становилась ещё шире, ещё чернее.
Тело всё ещё дрожало от увиденного. От того, как Олег стоял на коленях и просит, чтобы его выебали. От того, как Лена смотрела прямо на неё в самый последний момент.
И вдруг она почувствовала, как между ног всё пульсирует – не от желания, а от какого-то дикого, животного напряжения. Кристина легла на спину, раздвинула ноги широко, до боли в бёдрах, и начала водить пальцами по клитору – быстро, злобно, будто наказывала себя. Круговые движения, потом вверх-вниз, потом просто давила, пока не заболело. Нет, не хватало. Острота ушла. Она уже дрочила перед их дверью, и теперь обычные пальцы были слишком знакомыми, слишком безопасными.
Крис встала с кровати, пошатываясь, подошла к тумбочке. Взяла толстый флакон дезодоранта – гладкий, холодный металл, почти как член. Легла обратно, подняла колени к груди, ввела его медленно – сначала колпачком, потом глубже, сантиметр за сантиметром. Больно. Хорошо. Потом начала двигать – сначала аккуратно, растягивая себя, потом быстрее, жёстче, до упора. Одной рукой она ебала себя флаконом, второй тёрла клитор до жжения. Потом перевернулась на живот, встала на колени, попкой вверх, вошла сзади – глубже, грубее. Флакон входил почти полностью. Потом легла на бок, одну ногу закинула на подушку, другую вытянула, и снова – медленно, глубоко, круговыми движениями внутри. Опять на четвереньки, задрав задницу к потолку, трахала себя флаконом, как будто это был кто-то чужой, грубый, безжалостный. Ничего. Только боль и пустота.