Громовой удар разбудил Кристину из крепкого сна и сотряс маленькую квартиру. Её глаза распахнулись, и она успела мельком увидеть ярко освещённую комнату вокруг себя, прежде чем тьма вернулась.
Она посмотрела вверх, на узкое окно над кроватью — типичное для их ипотечной однушки в московском "человейнике" на окраине, где панельные стены соседних квартир делили каждый вздох и шорох. Дождь хлестал по стеклу и светился в тусклом уличном фонаре, словно живое существо, пытающееся пробраться в их тесную, но тёплую спальню, где стопки нераспакованных коробок из ИКЕА всё ещё напоминали о недавнем переезде.
Кристина перевернулась на бок и стала смотреть, как спит её муж Николай. Вид его, лежащего рядом, заставлял её чувствовать себя в полной безопасности и защищённости — словно московский торнадо пробок и дедлайнов мог разорвать мир вокруг на части, но она была бы в полной сохранности, пока находится в его объятиях.
Она наклонилась и нежно поцеловала спящие губы своего мужчины. Он не был ни Суперменом, ни супер-моделью, но его мышцы были твёрдыми, улыбка — очаровательной, и он обращался с Кристиной как с королевой. Самое важное же — это знание, что Николай принадлежит ей по собственной воле. По мнению Кристины, эта простая истина делала её самой счастливой и самой важной женщиной в мире.
Кристина просунула ноги в тапочки у кровати и накинула халат на своё обнажённое тело, прежде чем пройти по коридору на кухню. Каждый всплеск молнии заставлял её тень танцевать, а кухонная утварь, висящая на стенах, отбрасывала резкие тени, создавая у Кристины ощущение, будто она живёт в адском фильме, где всё оживает.
Она налила бокал вина — то, что всегда помогало ей заснуть во время грозы, — и выпила его несколькими длинными глотками. Она сразу почувствовала себя лучше, когда молния снова вспыхнула и послала красные и зелёные лучи света от витражного колибри, висящего в окне.
На полпути обратно по коридору, сразу после шкафа в прихожей, но перед ванной, молния ударила снова. На этот раз с силой небольшого землетрясения. Вся квартира содрогнулась, а картины на стене зазвенели на своих крючках. Каждая лампочка в старом доме вспыхнула на краткий миг, а потом погасла.
Теперь слышался только дождь, барабанящий по крыше сильнее, чем когда-либо.
Когда она переступила порог спальни, молния вспыхнула, и Кристина замерла на месте. Она протёрла глаза, моргнула несколько раз, но сцена, разыгрывающаяся перед ней, не изменилась. Там, на её кровати, оседлав её мужа, сидела другая женщина.
Девушка была молодой, возможно, лет двадцати. У неё были короткие тёмные волосы и гладкая кожа, которая светилась и отражала вспышки молнии за окном спальни. Она откинулась назад, из-за чего стала видна ее маленькая грудь, а её обнажённое тело скользило по Николаю, пока он лежал на спине с закрытыми глазами. Он кончил, вскинувшись вверх в неё, одновременно с очередным ударом молнии. Воцарилась полнейшая тишина, которую нарушал шум дождя и тяжелое дыхание шокированной Кристины.
Кристина бросилась через спальню и схватила девушку за плечо. Глаза девушки распахнулись, и в них вспыхнули синие грозовые облака, пока она молча и растаяла в воздухе как туман.
Член Николая был мокрым от их соков, и прошло всего несколько мгновений, прежде чем простыни упали на Николая, оставив Кристину стоять в тёмной комнате.
Прежде чем Кристина успела принять решение о том, что только что произошло, механический будильник Николая зазвонил на его прикроватной тумбочке. Николай выключил будильник и посмотрел на Кристину.
— Зай? Что ты делаешь? — спросил Николай. — Я думал, ты берёшь сегодня выходной?
— Эм, да. Я просто встала, чтобы выпить, — сказала Кристина.
— Надеюсь, ты сможешь заснуть в такую грозу, — сказал Николай, выкатываясь из кровати. — Я также надеюсь, что Палыч перестанет устраивать планерки с Владиком посреди ночи.
Кристина скользнула на свою сторону кровати, пока Николай шёл через коридор в ванную. — О, и спасибо за утренний секс на дорожку, зай. Это было потрясающе! — Николай подмигнул ей, прежде чем закрыть дверь за собой.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Кристина.
— Те быстрые перепихули, который ты мне устроила прямо перед будильником, — сказал Николай. Он включил душ. — Не знаю, что заставило тебя решиться на это, но я знаю, о чём буду думать весь день!
Во второй раз за эти несколько минут Кристина потеряла дар речи. Она перевернулась, повернувшись спиной к двери спальни и лицом к пустой стороне кровати Николая. — Я рада, что тебе понравилось, милый, — сказала она. Затем она закрыла глаза, только чтобы открыть их снова в следующую секунду.
Она взглянула на часы. 4:34 утра. Она закрыла глаза, пытаясь отгородиться от того, что только что произошло, но снова открыла их. 4:35. Кристина продолжала этот цикл, пока, наконец, сон не пришёл. В последний раз, когда она посмотрела на часы, они светились 4:44 утра.
Сквозь тьму сна Кристина почувствовала, как присутствие возникает, а тепло разливается по её телу. Ощущение было сравнимо с тем, будто тебя укутали в тёплое одеяло, только что вынутое из горячей сушилки. Она никогда не чувствовала себя такой окружённой и тёплой, удобной и покорной.
Из глубины их однушки донесся запах свежих лилий, сладкий и пряный. Сквозь дрему, она почувствовала поцелуй; мягкие губы прижались к ее губам. Она целовала мужа тысячи раз, но этот поцелуй был другим. Этот поцелуй, был полон похоти; его поцелуи были наполнены желанием и любовью. Из какого-то врождённого рефлекса губы Кристины потянулись на второй поцелуй сами по себе. Мягкая теплая рука скользнула по её телу, найдя левую грудь. Она почувствовала, как ее бедрам прижимается, что теплое и мягкое, пытаясь развести ноги, разделяя их и проникая все глубже.
Глаза Кристины медленно и сонно открылись, и она увидел лишь белый потолок с пятном света пробивающемся через окно. Сердце Кристины бешено колотилось. Она опустила руку, и обнаружила, что вся промокла. Она не смогла устоять перед желанием завершить начатое, ее рука скользнула под резинку серых хлопковых трусиков. Она довела себя до оргазма с такой скоростью и интенсивностью, каких никогда не знала. Запах лилий и вкус загадочного поцелуя всё ещё оставался на её губах.
Кристина встала и потрогала свой лоб, достала градусник. Температура в норме. На часах было 5:30. Не заходя в душ. Она решила выйти на пробежку, чтобы прояснить голову. Надев спортивный бюстгальтер, шорты и спортивную куртку, она была почти уверена, что молния и гром всё ещё гремят, но это нужно было сделать. Словно её звали бежать в такую погоду.
Она вышли из подъезда под теплый моросящий дождик. Запах дождя помог ей проснуться. Она оббежала пару кругов по своему спальному району в густом утреннем словно молоко тумане. Кристине казалось, что кто-то все время бежит впереди не, но туман не дает его рассмотреть и даже различить фигуру. Это было просто ощущение присутствия, где-то в загривке. Дождь усилился, туман стал гуще. Кристина бежала по широкому проспекту мимо, цветных пятен светящихся вывесок и совершенно пустой станции Метро. На улице не было ни одной живой души. Кристина ускорилась, не столько чтобы догнать своего преследователя, но чтобы разорвать этот морок. Ощущение того, что кто-то бежит впереди нее не исчезло. Казалось преследователь предугадывал ее маршрут и все время держался на грани восприятия. Она резко свернула в проулок к своему дому, как почувствовала снова знакомый запах лилий. Раздался мелодичный смех. Кристина остановилась, тяжело дыша и озираясь. Никого не было. Вдали послышался раскат грома. Дождь снова превратился в ливень. Она пошла к своему дому.
Зайдя в подъезд, она почувствовала себя в безопасности. Поднимаясь в лифте, она обнаружила что промокла насквозь, при каждом шаге из кроссовок сочилась вода, а тонкие шорты и спортивный бюстгальтер прилипли к телу. Она почувствовал, что замерзла. Достала ключи из кармана куртки, замок щелкнул, и она вошла в дверь... прямо в ее спальне стояла ночная девушка: безупречно обнажённая, с черными как ночь волосами волосами, маленькой грудью и узкими девичьими бедрами, в ее глазах клубились молнии. На секунду Кристина подумала, что открыла дверь не в свою квартиру, так просто девушка стояла на купленном Кристиной неделю назад ковре.
Она приблизилась к Кристине и поцеловала её, просунув язык в рот Кристины. Это произошло так обычно будто она всегда жила тут и делала это сотни раз.
Кристина почувствовала, как почти теряет сознание, пока падала в ее объятия.
Девушка удерживала голову Кристины неподвижно и выдохнула облако тумана в рот Кристины.
Когда Кристина вдохнула, она почувствовала запах лилий, озона и колкого холода — он проник в лёгкие, как электрический разряд, и разум её слегка помутился, словно края реальности размылись в ливневом тумане. В голове вспыхнуло чёткое, неумолимое осознание, острое, как вспышка молнии: да, почему она не осознала это раньше? Да, она поделится своим телом с этой девушкой, сольётся с ней, станет такой же — сияющей, неукротимой, частью бури. Это было идеально, это было неизбежно. Она поцеловала девушку глубоко, жадно, впиваясь губами в её рот, словно пытаясь выпить саму сущность этой тени, её язык сплёлся с языком девушки в вихре, полном вкуса дождя и запретного нектара.
Скидывая на ходу мокрую одежду — куртка шлёпнулась на пол, шорты с бюстгальтером соскользнули по бёдрам, — Кристина споткнулась и упала на незаправленную кровать, голая, кроме одного мокрого кроссовка, который так и остался на правой ноге, пропитанный водой и грязью с проспекта. Она не заметила этого — не почувствовала, как он липнет к простыне, оставляя тёмное пятно; рассудок её уже плыл, как в лихорадке, где каждый вдох отзывался эхом далёкого грома в венах. Девушка нависла над ней, её кожа светилась, словно заряженная электричеством, и она прижалась всем телом, скользя бёдрами по бёдрам Кристины, пока их груди соприкоснулись — соски Кристины, твёрдые от холода и возбуждения, терлись о гладкую, горячую плоть девушки, посылая искры по нервам.
