Особенно притягивал её взгляд один парень, друг сына — Алексей. Высокий, загорелый, накаченный самец. В полном значении этого слова. Она представляла, как его должны обожать все девочки-мокрощелки: улыбчивый, обходительный, рослый и решительный. Женщины таких обожают. Наталья готова была слизывать с него капли пота, нервно кусала губы при его приближении и замирала, будто боясь выдать себя чем-нибудь. Взгляд её невольно останавливался, и повисала неловкая пауза. Ей казалось, что все понимают, как сильно она хочет получить этого молодого красавчика, как испорченная, озабоченная, перезрелая баба, что все понимают, какая она проститутка, смеются над ней, презирают. И правильно, есть за что! Самоуничижительные мысли вызывали жгучий стыд, а с ним и всё остальное. Она ощущала мучительные пульсации между ног, текла, низ живота ныл и томно пульсировал. Она терялась, говорила невпопад, что-то роняла. Алексей в такие минуты внимательно и пристально на неё смотрел и многозначительно улыбался. Не выдерживая этого долго, она обрывала разговор на полуслове и убегала подальше с его глаз, чтобы спрятаться и перевести дух. Вот так они все мучили её, эти мальчишки. Одним своим видом, близким соседством. Изводили желанием и срамными мыслями, заставляли делать стыдные вещи в ванной до полного изнеможжения. Но это было всё не то, горячая юная кожа — вот что хотелось ощутить ей на своей груди и щеках!
А потом случилось это.
На дворе у них стояла прекрасная баня с большим предбанником и сделанной уже по новым веяниям большой парной. На майские праздники, после дворовой качалки, муж пригласил сына и его друга вместе с ними в баню. Он был уже немного подшофе, и ему страстно хотелось компании. Накрыли стол и расселись на открытой террасе у бани. Наталья тоже пришла. Тут был и стол, и лавки. Вид отсюда открывался на весь участок. В саду уже вовсю цвели яблони, у дома — черёмуха. Вместе с солнечным выходным днём это придавало всем особенный романтичный и игривый настрой.
Муж достал пузырь с пивом, и все немного выпили. Парней запустили в баню первыми, довольно быстро они выскочили, отдаваясь и смеясь. Завёрнутые только в полотенца, тела их повергли выпившую Наталью в жаркий соблазн. Она пыталась не смотреть, но вместо этого впилась в Лёшу голодным взглядом, разглядывая квадраты его грудных мышц, сильные руки, кубики пресса и чёрную дорожку от пупка до полотенца. Ей даже показалось, что она увидела набухший член, холмом выпирающий из-под полотенца. Невольно она проводила этот бугор взглядом, пока он не скрылся с её глаз, и, зажмурившись, стиснула ноги в приступе возникшего возбуждения.
Теперь была очередь их с супругом. Не удержавшись, она встала так, чтобы Алексей хорошенько увидел и рассмотрел её в лёгком домашнем платье. Под ним были только трусики, и через неплотную ткань на просвет вполне можно было разглядеть её сочные крупные титьки. И мальчик глядел. Она могла бы поклясться! Поэтому медлила сколько могла, растягивала этот сладкий миг соблазнения. В баню она ворвалась с горящими глазами.
— Где там твой боец? — кинулась она к раздевшемуся мужу, хватая за обвислый член.
— Ты что, сейчас?! — огорчённо спросил муж. Наталья вместо ответа продолжала наяривать его руками, нетерпеливо сжимая бёдра и суча коленками.
— Да хочу! Сейчас! — она отпустила его, скинула халат и трусы, мельком заметив, что дверь осталась не заперта. Опасность быть застигнутыми тоже волновала сегодня! — Возьми! Сзади! — она поманила мужа за собой в парную.
— Ната, там жарко, давай тут! — муж указал на диван в предбаннике.
Она метнулась на указанное место — спорить было невтерпёж. Коленями на диван, руки на спинку, зад отклячен и маняще выгнут навстречу.
— Ох ты, разгорелась, — попробовав её промокшую щель рукой, муж пристроился сзади. Она безумно возбудилась, и член вошёл как по маслу, толкнув её вперёд, к спинке грудью, заставив прикусить губу, чтобы не зашуметь. Муж взялся за задницу крупными грубыми руками и начал ритмично, сильно и глубоко наполнять Наталью знакомыми ощущениями удовольствия.
«Ах, если бы это был любовник, он бы уже давно отхлестал меня по заду, назвал шлюхой и блядью, и я бы сразу кончила!» — пронеслось у неё в голове. С мужем ей не хватало именно этого перчика, запретности и непотребства, он просто молчал, тяжело дыша и сношая её. «А если бы это был Алексей, она бы умерла от одной мысли, что трахается с молоденьким ровесником её сына. Или постарше?» — она не могла точно сказать его возраст.
Дверь бани дёрнулась и открылась. Последовал мальчишеский удивлённый возглас, и дверь закрылась обратно. Муж чертыхнулся:
— Мы дверь не закрыли! Кто-то нас запалил! Давай заканчивать!
— Подумаешь! — низким грудным взволнованным голосом отозвалась Наталья. — А то они не знают, как мужья с жёнами… ах! Не выходи! Ещё! Да! Сильнее, любимый!
«Кто-то видел, как она стоит раком и её натягивают на член, ебут, сношают, имеют… Может, это даже был Алексей! И теперь он будет знать, кто она, как её можно загнуть, что она ДАЁТ! Будет вспоминать, представлять её!» — мысль эта была мучительно стыдна и приятна, и просто срывала крышу. Она покраснела от лба до шеи, и даже кожа на груди пошла пятнами — то ли от стыда, то ли от возбуждения. А главное — внутри её естества зародилась долгожданная волна, захлестнувшая тело сладостным содроганием. Она вцепилась зубами в диван, чтобы не заорать, и забилась, как выдернутая на берег рыба: мощно, резко и обречённо. Муж ненамного отстал, оросив её внутренности горячим плевком.
— Теперь сил у меня тебя парить не будет, — пожаловался он.
— Тогда давай я — тебя! — предложила Наталья. Она, наоборот, чувствовала прилив энергии.
Когда, обёрнутые полотенцами, они вышли обратно к парням, которые старались выглядеть невозмутимыми (видимо, уже обсудив увиденную картину их секса в предбаннике), жадные их взгляды на её теле не ускользнули от Натальи. Наверное, она даже ждала этого, намеренно повязав полотенце на груди как можно выше, из-за чего снизу оно прикрывало наготу только чуть-чуть. Алексей уткнулся в её распаренные и мокрые бёдра таким взглядом, что у неё внутри опять сжалось и задрожало от удушливого стыда. «Дрянь, что ты делаешь, соблазняешь ребёнка. Показала себя с мужем, теперь пиздой светишь!» — упрекала она себя и беспокойно ёрзала на скамейке, суча коленками и сжимая бёдра. «Она могла бы, да, могла совершенно точно, если бы рядом не было мужа и сына, раздвинуть ноги под полотенцем так, чтобы мальчик видел её там — чистую и мокрую, текущую, парящую, изнывающую от желания! Может, она даже показала бы ему ещё что-нибудь, от чего ком застрял бы у него в горле и глаза выкатились из орбит! А она хоть и застыдится, но поиграет с собой — совершенно точно!» Невинный поход в баню превратился в сексуальную пытку, где не было ей никакой пощады. Стыд и срам!
Посидев, в парилку сходили парни, задержавшись там чуть дольше, чем в первый раз. Наталья уже заждалась их, изнывая от волнительного возбуждения. Потом вышли два красавца — красные и прекрасные своей юностью и статью. Настала их с мужем очередь. Скинув полотенце, она легла на полок, втайне мечтая, как супруг, увидев её гладкую упругую попку прямо перед собой, не выдержит, запустит ей руки между ляжек, схватит, оттянет ягодицу, чтобы добраться до её щели. А дальше… Она очень хотела продолжения! Но он просто замочил в кипятке веник и стал размеренно и умело стегать её по всей спине и ногам, наполняя тело жаром. Тогда она представила, что её наказывают за блядство, которое она вынашивала в душе, за её мысли и чувства. Покрепче сжав ноги, она лежала и напрягала мышцы бёдер в такт ударам веника. «Раз-два, три-четыре!» Это было приятно, но кончить так она бы не смогла, только всё больше возбуждалась и текла. Они поменялись, и Наталья немного поколотила мужа в отместку, пока от жары у неё не закружилась голова.
В третий заход муж, разомлевший и совсем захмелевший, отказался идти с ней в парилку: «Вон, молодёжь пусть тебя отходит!»
— Отходит?! — слово с двояким смыслом так всколыхнуло Наталью, что она нервно засмеялась, переспросив. — Так ведь я там голая буду, это же стыдно! — залепетала она, как птичка.
— Чего они там не видели, даже парни? — хмельно хихикнул супруг. — Ляжешь на живот — всё спрячешь! Зад твой они и так каждый день видят! Давай, мать, иди, вон, Алексей с тобой сходит!
— Да я не умею даже! — пытался отказаться парень, осторожно поглядывая на друга.
— Дело нехитрое, я тебе покажу! — скомандовал муж. — Иди давай! Мы сейчас придём! — бросил он уже Наталье.
Так она повиновалась, пошла, не чувствуя ног под собой, постелила полотенце, легла на него, прижав руки по бокам и плотно сжав бёдра. «Чтобы ничего не было видно», — повторяла она про себя слова мужа, но чувствовала, что была бы не прочь показать всё сама. С надеждой и страхом она смотрела на дверь. Та отворилась, и вошли муж с Алексеем.
— Ната, отвернись, мы тоже полотенца скинем, — скомандовал супруг.
— Чего я там у тебя не видела? — недовольно буркнула женщина, но повиновалась.
Отвернувшись, она представляла двух обнажённых самцов, склонившихся над её голым телом. Один давно знакомый и надоевший, и второй — молодой парень с красивым накачанным телом и таким же, как мышцы, толстым и рельефным членом, который при виде её непременно должен был подняться во всей красе, угрожая красавице немедленной расплатой.
— Вот так берёшься, веник сюда, а потом вот так! — стал объяснять муж, показательно хлестнув жену пару раз по заднице. — Теперь ты!
